кучеров, взгромоздившихся на свои шикарные
одноколки, она ощутила какое-то чувство дурноты.
Дэвид расхохотался.
- Только этого не хватало. Я очень хорошо представляю себе вас, одетой в
бурку, - сказал он. - Знаете ли, это была бы революция наоборот.
- Вы смеетесь, но я чувствовала бы себя укрытой от всех этих взглядов.
Никто из женщин не носил бурку - эту просторную накидку с капюшоном,
завязывающимся у самого подбородка и дополненным вуалеткой из крепа. Многие
протестовали - причем даже очень - против ношения этой одежды, которую эти
женщины расценивали как покушение на их свободу.
Но там, где феминистки усматривали лишь притеснение, Лорин видела глазами
иностранки еще и дамский наряд и, главное, способ стать незаметней. У бурки
было то столь ценное свойство, что она спасала от чужого взгляда и
бестактности. Так что посреди этой толпы, в которой она не могла
продвигаться незамеченной, она ощутила эту необходимость укрыться от
любопытствующих.
Дэвид, краем глаза наблюдавший за ней, сказал несколько ироничным тоном:
- В таком свете вы были мне незнакомы. Вы бы запросто уложили на лопатки
всех тех, кто защищает права женщин.
Лорин кивнула головой.
- Мне будет вполне хватать забот с моими собственными трудностями. Как,
на ваш взгляд, мне удастся справиться с моей работой? - И, не дожидаясь
ответа, она продолжила скороговоркой:
- Вчера я хорошо почувствовала в отношении себя определенные недомолвки.
Пока речь идет о тряпках, нам, женщинам, еще оказывают доверие, но как
только дело касается других областей, то здесь нашу задачу частенько отнюдь
не облегчают.
Дэвид с вниманием посмотрел на нее.
- Я нахожу, что вы большая пессимистка. Но Менсур откроет вам двери.
- Не очень-то я в этом уверена. Он смог устроиться в стране, которая не
была ему родиной. Теперь моя очередь доказать, на что я способна. Возможно,
Э10 только его точка зрения, но.. |