карандашу
свободно, почти самостоятельно, двигаться по бумаге. Когда она кончила
рисовать, с бумаги на нее мрачно смотрело красивое лицо Ника.
Абби удовлетворенно отодвинула от себя альбом, чтобы лучше рассмотреть
рисунок. Все-таки она очень точно подметила самодовольное выражение его
лица. К голове она быстро пририсовала тело с набедренной повязкой, сделанной
из полотенца, а затем, неизвестно почему, подчиняясь какому-то импульсивному
желанию, нарисовала карикатуру на себя, кричащую на Ника, в первый раз
увидев всю комичность этой ситуации. Что он мог подумать о ней, ворвавшейся
в чужой дом и вытащившей его из ванной.
Фыркнув от смеха, она бросила альбом обратно на верстак и взяла кисть. Ну
и поделом ему, чтобы не заводил эту ужасную музыку! В конце концов, она ясно
дала ему понять, чтобы он всегда держался той стороны забора.
Буквально минуту спустя ее внимание привлекло какое-то движение, и,
подняв глаза, она увидела в дверном проеме большой белый платок, которым
махала чья-то рука.
Сдвинув очки на кончик носа, она сурово посмотрела поверх оправы.
- В чем дело? - спросила она страдальческим голосом.
Носовой платок исчез, и в следующий момент в дверях появился Ник.
- Я пришел попросить вас об одолжении. Может быть, мы объявим перемирие
на это время. - На нем были яркие шорты, какие носят любители серфинга, и
тенниска, на которой крупными буквами было написано "Приди и возьми меня".
Абби поморщилась.
- Чем могу быть полезной? - спросила она тоном, не оставляющим, никаких
надежд.
Видя, что его не прогоняют. Ник воспринял ее слова как приглашение и
прошел туда, где она сидела за мольбертом.
- Я и не знал, что вы художница, - сказал он с искренним удивлением.
- Неужели? А я-то думала, что вы уже узнали обо мне все, что только можно
узнать, - ответила Абби притворно сладким голосом.
- Ну не все, конечно. Я думаю, вы заслуживаете более пристального
из |