Книга "Старая тетрадь", Шпанов Николай

Краткое описание/вступление:

ебовать весь зимний улов
за то, что всякий в этих местах должен сделать и сделал бы из простого
чувства товарищества!  Экий,  право,  негодяй! Другой на его месте еще
хвалился бы потом целое лето тем,  что ему привелось спасти соседа,  а
он... заплатил ему за спасение жизни!.."
 Йенсен и не замечал,  что его справедливое негодование направлено
против него  же  самого.  Это  негодование  было  естественной,  почти
инстинктивной  реакцией  полярного  охотника  на  проявление подлости,
которой не было примеров в этих краях.  Мысли Йенсена  текли  каким-то
вторым,  вневолевым  руслом,  ничуть  не  затрагивая  его собственного
отношения к тому,  что происходило тут,  на краю этой трещины,  с  ним
самим.  Кнутом Йенсеном, и с его товарищем Яльмаром Свэном. Словно это
были совершенно различные категории событий - совершавшееся с  лежащим
в  пропасти  Свэном  и  то,  что могло бы совершиться,  попади в такое
положение  он,  Йенсен.  Одно  было  чистой   теорией,   маловероятной
отвлеченностью,  пожалуй  единственной,  на  какую был способен грубый
мозг Йенсена,  другое было действительностью,  практикой  прозаической
жизни.  В отвлеченности он,  Йенсен, был прямой страдающей стороной. А
тут,  в действительной жизни, ему чудилось, что он сможет считать себя
пострадавшим,   если  не  использует  счастливого  случая,  посланного
судьбой,  - не получит со Свэна всего,  что может  получить.  То  есть
всего, что есть у Свэна.
 Если бы он сам,  Йенсен,  сыграл такого дурака, всю жизнь совесть
не дала бы ему покоя!..
 Он в последний раз глянул на расписку,  делавшую  его  на  четыре
зимы богаче,  чем он был,  и стал ее бережно складывать.  Пришлось для
этого сбросить рукавицу.  Мороз сразу прихватил пальцы. Йенсен подышал
на них, чтобы вернуть им гибкость, но дыхание оседало инеем на меховом
рукаве,  а пальцам делалось еще  холоднее.  Пришлось  сунуть  руку  за
пазуху.  Под мышкой стало сразу холодно,  несмотря на фланель рубашки,
зато пальцы отошли.