сном небе над горными вершинами
сверкало солнце, а воздух был пьянящий, как вино. Вечером перед камином
Йозеф приятным, вкрадчивым голосом пел для гостей романсы Шуберта. В доме
все время пахло корицей. Оба они покрылись темным загаром, и веснушек на
носу у Маргарет стало еще больше.
Наконец наступил день отъезда. По дороге на станцию Маргарет вдруг
расплакалась. Каникулы кончились.
2
Нью-Йорк тоже праздновал наступление Нового года. По мокрым улицам,
буфер к буферу, непрерывно гудя, сплошным потоком двигались такси. Длинная
вереница машин напоминала какое-то неведомое животное из железа и стекла,
загнанное в гигантскую каменную клетку. В центре города миллионы людей
серыми волнами лениво и бесцельно перекатывались взад и вперед. Освещенные
ослепительным сиянием реклам, они напоминали арестантов, на которых в
момент попытки к бегству тюремная стража внезапно направила лучи
прожекторов. В световой газете, огни которой лихорадочно метались на
здании "Нью-Йорк таймс", к сведению веселящихся внизу людей сообщалось,
что во время урагана, пронесшегося над Средним Западом, погибло семь
человек и что Мадрид в канун Нового года (к удобству читателей "Таймс" он
наступал там на несколько часов раньше, чем в Нью-Йорке) двенадцать раз
подвергался артиллерийскому обстрелу.
Полицейским Новый год не сулил ничего, кроме дальнейшего роста числа
краж, насилий и дорожных катастроф со смертельным исходом, кроме жары и
холода. И хотя они своим добродушным видом хотели показать, что не чужды
общего веселья, но в действительности с холодной насмешкой устало взирали
на стада резвящихся животных, двигавшиеся по Таймс-скверу.
А веселящаяся публика нескончаемой лавиной катилась по улицам, покрытым
смешавшимися с грязью обрывками бумаги, швырялась конфетти, насыщенным
миллионами бактерий большого города, трубила в рожки, дабы поведать миру,
как она счастлива и бесстрашна. Гул |