лышал, как монахи сошли
вниз.
Проснулся Никодим поздно - было не менее один-надцати часов утра. Первая
мысль его была о мона-хах. Прямо с постели он подскочил к окну, чтобы
посмотреть на рабочую избу. День стоял жаркий, ярко солнечный, двери и
окна в избе были растворены настежь так, что всю ее можно было видеть
насквозь, но монахов там, по-видимому, не было.
За день он еще раз вспомнил их, но потом забыл совсем...
Мимо дома с западной стороны пролегала проезжая дорога, а рядом с нею
бежала тропинка, то приближа-ясь почти вплотную к дороге, то уходя за
кусты и деревья в лес; она раздваивалась там и тут, чтобы обогнуть кусты
малины и ольхи, и вновь сходилась где-нибудь под сосной, на опавших
сосновых иглах. По ней ходили немного, и она, оставаясь незатоптанной,
выглядела не человеческой, а звериной осторожною тропой...
В одиннадцать часов ночи того же дня, стоя у рас-крытого окна своей
спальни, Никодим на этой тропин-ке увидел несколько странных человеческих
фигур. Было темно, и они мелькнули сперва тенями, но зрение его вдруг
обострилось необычно, и он не толь-ко мог хорошо их рассмотреть, но и
увидел, что из лесу за ними идут десятки и сотни во всем им подоб-ных.
Он сразу назвал их чудовищами и мысленно опреде-лил их число. Сосчитать,
разумеется, точно нельзя было, но определенно и настойчиво кто-то
подсказы-вал ему, что их три тысячи.
Собственно, они не были чудовищами или уродами. Все члены их тела казались
обыкновенными, челове-ческими и обращали на себя внимание только будто
нарочно .подчеркнутые грубость форм и неслитость их: и нос, и уши, и
голова, и ноги, и руки словно не срощены были, а сложены и склеены только;
каза-лось, возьми нос или руку у одного из них и обмени с другим - никто
этого не заметит и ничего оттого ни в одном не изменится.
Утром, на солнечном восходе, они прошли обратно. И тогда Никодим уже
совсем хорошо рассмотрел их, и первое впечатление от появившихся у него
осталось. Он только заметил еще, чт |