набора булавок и зажимов для галстуков - Кэролайн положила туда с дюжину
передних и задних кнопок. Вторая вещь была тоже свиной кожи: футляр для
носовых платков, который растягивался, как аккордеон. На крышке каждого из
этих двух предметов были маленькие золотые буковки Дж.М.И., и это тоже был
знак внимания: Кэролайн, выбирая подарок, хотела, чтобы ему понравилось.
Кроме нее, никто на свете не знал, что он любит инициалы Дж.М.И., а не
Д.И. или Д.М.И. Может, она была даже способна объяснить, почему именно так
ему нравилось. Сам он не знал.
Он стоял возле стола, не сводя глаз с футляра и коробочки, и испытывал
страх. На-верху, в спальне, была не просто женщина, а личность. То, что он
ее любил, казалось незначительным по сравнению с тем, что она собой
представляла. Он только любил ее и поэтому знал о ней гораздо меньше, чем
любой приятель или знакомый. Другие люди видели ее и беседовали с ней,
когда она была самой собой, собственным, неискаженным "я". Мысль о том,
что ты знаешь человека лучше остальных только потому, что делишь с ним
постель и ванную комнату, глубоко неверна. Да, только он, он один знал,
как она ведет себя в минуту экстаза, лишь ему было ведомо, когда она
чересчур расходилась, грустно ли ей или весело до безумия - сама она этого
не знала. Но это отнюдь не означало, что он знает ее. Вовсе нет. Это
значило только, что он ей ближе всех, когда они близки, но (эта мысль
пришла к нему впервые), быть может, дальше, чем остальные в другие минуты.
Именно так казалось сейчас. "Какая же я сволочь!" - сказал он себе.
II
На первой странице утренней газеты "Гиббсвилл-сан" разместилось на
ширину двух колонок взятое в рамки и украшенное Санта Клаусом и
рождественскими шариками длинное стихотворение.
- Ну, наконец-то Мервин Шворц добился того, что искал.
- Чего? - спросила Ирма.
- Пули в лоб в борделе вчера вечером, - ответил ее муж.
- Что? - воскл |