н
прекрасный день.
- Нет, Джинни. Нет! - уверял он. - Если тут у меня ничего не будет, я
ни за что не уйду на север, там ведь я совсем одичаю, стану настоящим
лесным сычом. Я уйду, только если будет мне куда вернуться, и я непременно
буду возвращаться. Но участок истощен, Джинни, и рано или поздно мне все
равно придется уходить на север.
- Ну, а я тогда вернусь к своим в Торонто, - предупредила она. Не то
чтобы она его пугала. Она пыталась как-то приспособиться к его сложным
отношениям с Сент-Элленом и лесом. Она понимала, как нужна ему здесь
опора, чтобы решиться уйти на север, но чем сложнее все это становилось,
тем решительнее она отказывалась думать об этом, и наконец она ему
заявила: - Поступайте, как знаете, но если вы уйдете на север, я уеду
домой.
Это была единственная их размолвка, и теперь они боялись повторения ее.
Они по молчаливому уговору предпочитали не касаться этой темы. Рой знал,
что, если он уйдет на север, она действительно вернется в Торонто, но оба
они сознавали, что рано или поздно ему придется уйти глубже в лес, дальше
на север, иначе надо бросать охоту и фермерствовать в Сент-Эллене. И то, и
другое было бы для Джинни катастрофой, и она не могла больше думать об
этом.
- Берите ваши деньги для Сэма, - сказала она, - но только это глупо.
Рой. Это ваши деньги, и когда-нибудь они вам еще вот как понадобятся.
- Уже понадобились, - сказал он.
Больше они об этом не говорили, оставив вопрос-открытым.
Нерешенным оставался и вопрос об Энди, потому что ни один из них не мог
включить Энди в неуверенные попытки как-то решить будущее. В своих
отношениях они молча исходили из того, что Энди ушел и никогда не
вернется, но во всех их попытках твердо наладить свою жизнь Энди играл
определенную, скрытую роль. Из-за этого Джин ненавидела призрак мужа даже
больше, чем она могла бы ненавидеть его живого, и она знала, что Роя тоже
сковывает неу |