Книга "Евангелие от палача", Вайнеры Аркадий и Георгий

Краткое описание/вступление:

ует он Лиде Розановой, как яростно жестикулирует! Нет,  конечно  же,
все евреи --  прирожденные мимы. Они живут везде.  Бог  дал им универсальный
язык жестов. А  Лида  со  своим тусклым  лицом,  позеленевшим от  постоянной
выпивки и анаши,  не слушала  и с пьяной подозрительностью присматривалась к
маневрам  своего хахаля-бармена вокруг нежной безумной Цезаревой  киски.  Ее
бармен, ее моложавый здоровенный садун, жизнерадостный  дебил,  напившись  и
нажравшись  вкусного, теперь интересовался  доступной  розовой  свежатинкой.
Прокуренные  сухие  прелести  нашей  всесоюзной Певицы  Любви  его сейчас не
интересовали.   Он   сновал   руками   под   столом,   он   искал   круглые,
яблочно-наливные  коленки голубоглазой дурочки  Цезаря. Интересно,  какие бы
родились  у них  дети? На них, наверное, можно было  бы исследовать обратную
эволюцию человечества. Но  Лида его не ревновала. Ей было на него наплевать.
Она  сама  интересовалась, как  добраться до этого  розового  бессмысленного
кусочка мяса, самой  пощупать,  огладить, лизнуть. И настороженно опасалась,
что, пока Цезарь со своей еврейской обстоятельностью расскажет все анекдоты,
ее садун  может перехватить девочку. О Лидуша, возвышенная одинокая душа! Ты
наша Сафо,  художественный вождь всех девочек-двустволок  Краснопресненского
района. О Лесбос, Лесбос.  Лесбос! Я  понимал  ее переживания, я  от души ей
сочувствовал. Кивнул на бармена, спросил: -- На кой хрен ты его держишь? Она
обернулась ко  мне, долго  рассматривала.  Фараонша из-под  пирамиды, слегка
подпорченная  воздухом  и  светом.  --  Я  боюсь просыпаться  одна.  У  меня
депрессия. А этот скот с  утра как загонит -- кости хрустят. Чувствуешь, что
живешь пока...  И крепко выругалас- Что! Вы! Говорите! --  крикнуло рядом со
мной. Я вздрогнул, оглянулся. Истопник уже сидел на соседнем стуле. Заглянул
первый раз в его трезвые сумасшедшие глаза --  почувствовал беспокойство. Он
кричал  Лиде:  --  Вы  же поэт! Что вы  говорите? Ведь  эт