ужасным мерам прибег Джиан Навона, чтобы гарантировать
невинность их совместных ночей со своим незаконнорожденным сыном во время
путешествия в Англию и обратно. То, что он сделал с Аллегрето, было выше ее
понимания
и вне прощения.
- Пошли. - Она приподняла юбку, шагнула по лестнице, но он вдруг тихо
прошипел
что-то, предостерегающе подняв палец, и, не дожидаясь пока она пройдет мимо, сам
пошел впереди нее. Он ступал мягко и острожно, совсем неслышно.
У Меланты забилось сердце. Это было ее слабостью, такой же, как страх
Аллегрето к
соколу. Ей никак не удавалось умерить сердцебиение, когда это было необходимо,
когда
ее мозг работал на полную мощь и его нельзя было отвлекать. В ушах отдавались
удары
сердца и мешали слушать. Она оглянулась и затем достаточно громко произнесла в
пустоту:
- Давай, поцелуй меня на прощанье, Аллегрето, и разойдемся.
Она ничего не услышала, только шумно билось ее сердце, и кровь пульсировала
в
висках. Немного подождав, она тихо двинулась вверх по лестнице, вслед за
скрывшимся
Аллегрето. Ее рука легла на рукоятку кинжала, глаза устремились к изгибам стены.
Винтовая лестница вела из часовни, находившейся внизу, к помещениям верхней
части
замка. Примерно посередине лестницы имелась дверь в стене, которая позволяла
попасть
в узкий каменный коридор, ведший к ее покоям. Ей сразу же не понравилось
расположение ее комнаты, как только она приехала сюда. Сейчас же дорога к себе
казалась ей просто опасной.
Дверь в коридор осталась открытой. Там было темно, и она медлила, оценивая
степень
опасности и примеряясь к ней. Гринголет сидел смирно, но, с другой стороны,
сокол все-
таки не собака, чтобы чуять опасность на расстоянии. Меланта вынула кинжал из
ножен и
выставила клинок. Приподняв Гринголета, она приготовилась в случае атаки
немедленно
освободить его.
- Идите, госпожа.
Приглушенный, точно из загробного мира, голос Аллегрето донесся до нее из
коридора. Она затаила дых |