сячи километров, да к
тому же ее давно уже разрушили - это он знал точно. Ни родных. Ни друзей. Один в
целом мире. Только он и Великий Дух.
Он глубоко вздохнул и, помогая себе руками, вскарабкался на вершину
возвышавшегося перед ним небольшого холма. За долгие годы цивилизованной жизни
подошвы его ног стали более нежными. Теперь он ходил босиком как азенат - при
каждом шаге кривясь от боли. Он пошел по узкой тропинке вдоль озера, постепенно
забывая про боль. Но города было еще не видно - слишком низко.
Добрую половину ночи он шел по извилистым овражкам, шедшим вдоль Южной
дороги. Мелкие грызуны разбегались при его приближении, змеи отползали в
сторону; к
счастью, светила почти полная луна, и поэтому было довольно хорошо видно. Ишвен
стремился отойти как можно дальше от Дат-Лахана. Становилось все холоднее, а
укрыться от холода в ожидании восхода солнца было негде. "Значит, идти", -
подумал
Тириус.
Он прошел почти пять километров, когда вдруг услышал стук копыт и спрятался
в
овраге. Звук явно доносился с дороги. По звуку он определил, что преследователей
было
около полудюжины. Если сейчас его найдут - голым, стучащим зубами от холода -
это
будет конец. Интересно, сколько они будут его искать. Следы, которые он мог
оставить на
песке, уже наверняка смел ветер. Когда взойдет солнце, ничего не будет видно.
Можно
считать, что ему повезло.
Перед самым восходом солнца он вернулся к Южной дороге, перешел ее и
устремился на штурм невысоких скал, которые вели к плато. Когда солнце взошло и
осветило каньоны и озеро, он был уже там. Его глазам постепенно открывалось
потрясающее зрелище. Он находился в самом сердце настоящего лабиринта из
каменных
кружев, зубчатых вершин, обтесанных временем и стихией. Несколько коршунов
вились в
небе в поисках отбившейся от стада добычи. Ишвен приметил небольшую пещеру,
забрался в нее и в тот же миг уснул.
* * *
Когда он проснулся, было уже совершенно с |