нным для очищенного учения! За мной, все вы, собравшиеся здесь! Час молитвы и
покаяния наступил, поспешим к подножию святого креста, преклоним перед ним наши
души и услышим слово искупления!
И он повелительно простер руку над собранием. Его страшные слова быстро
пленили толпу и изменили ее настроение до такой степени, что воспоминание о всей
соблазнительной перспективе, раскрытой перед ними в речи бургомистра, не только
исчезло, но еще и обратилось в повод для резкой укоризны. И когда проповедник с
криком: "Следуйте за мною, иначе горе, трижды горе на вас!" пошел к дверям залы,
из
тысячи уст вырвалось: "За ним, за ним! Горе, горе! Долой евреев! К подножию
святого
креста!" Толпа ринулась вслед за проповедником, принудив также и бургомистра и
советников встать и идти вместе со всеми в церковь. Начался колокольный звон,
улицы
заполнялись все больше и больше по мере того, как народ примыкал к двигавшейся
толпе,
из растворенных дверей храмов неслись звуки органов, на всех кафедрах появились
проповедники, громившие замыслы и цели Совета. Не прошло и часа, как невозможно
было уже и думать о решении, которое еще так недавно казалось совершенно
состоявшимся и закрепленным. В те исторические моменты, когда религия становится
предметом самой неистовой борьбы, нежный цветок веротерпимости не может пустить
корни и взойти пышным растением: тут сражаются не за свободу, но за победу, и та
партия, которой достанется эта победа, налагает на другую то самое ярмо, которое
она
только что сбросила с себя. Нет, не борьба, не вражда, не война родит свободу,
терпимость, право, а только мир, один мир!
Если бы страшное волнение, охватившее народ, и могло улечься через какое-то
время, и слова фанатичного проповедника мало-помалу забылись бы, снова уступив
место
решениям рассудительных и разумных людей, то этому благоприятному повороту все
равно вскоре был бы положен конец посланием герцога Альбы ко всем городам
Голландии и Зеландии.
|