к смешивался с кожевником, придворный с палачом, девушка
с сумасшедшим, - Горвендил переехал в королевский замок к жене, преждевременно
поселившись в покоях короля на те недели, пока тинг собирался в Виборге.
Несколько голосов
было отдано за Фенга, как брата, пусть на полтора года и моложе, зато
осведомленного в
чужеземных обычаях, а потому более способного брать верх над хитрыми замыслами
немцев,
поляков и шветландцев, не прибегая к войне, поскольку война по мере того, как
спокойно
убранные урожаи и беспрепятственная торговля повышали благосостояние обитателей
и
замков, и убогих хижин, все больше выходила из моды. Другие высказывались за
того или
иного члена знати - в первую очередь графа Голстена, - чьи родственные связи
обещали
более надежно удерживать в единении все части Дании на северной окраине
раздираемой
смутами Европы. Однако почти никто не сомневался, что заключительное голосование
в
Виборге будет в пользу Горвендила, победителя Коллера и супруга Геруты.
Только Корамбус, камерарий Рерика, негодовал на торопливость, с какой
Горвендил
заранее занял место короля. Хотя Герута считала его стариком, Корамбус был
сорокалетним
здоровяком, отцом младенца-сына и мужем совсем еще юной жены Магрит из Мона, до
того
светлой, что она казалась прозрачной, и до того эфирно-чувствительной, что ее
речи нередко
исполнялись колдовской загадочностью или же становились
мелодично-бессмысленными. Она
недолго прожила после своих вторых родов десять лет спустя, а Корамбус (если и
тут заглянуть
вперед) так полностью и не подавил свою неприязнь к Горвендилу, которого про
себя считал
неотесанным узурпатором. Хотя он скрупулезно выполнял все свои обязанности,
служа новому
королю, истово Корамбус служил королеве и любил ее, единственное дитя Рерика,
единственное живое вместилище его властного духа. Полюбил он ее еще приветливой,
сияющей жизнью маленькой принцессой - как и все обитатели Эльсинора, ежедневно с
ней
соприкасавшиеся. И даже к |