ет, - сказала Джина. - Не все. Мы... целовались.
Она заметила, как Бьяджо бросил на нее быстрый взгляд и удивленно поднял
брови.
- Ну вот. Не хватало еще странствующего рыцаря на нашу голову! - простонал он
с досадой. - Если он начнет теперь
преследовать тебя томными вздохами и стонами о вечной любви, мне придется
перерезать ему горло...
Тонкие завитки дыма поднимались от затухающего костра. Вещи были увязаны,
осел нетерпеливо переступал с ноги на
ногу у входа в пещеру. Элспет встряхнула туго набитый мешок. Губы ее были
недовольно поджаты.
- Значит, целовались. И ты, целомудренная девушка...
- Целомудренная - пока я сама этого хочу, не забывай! Если бы я решила
потерять свое целомудрие, то давно бы это
сделала. Нельзя сказать, чтобы у меня не было для этого случаев. - Бьяджо
фыркнул, и она бросила на него недовольный
взгляд. - Но я не вижу никакой радости в том, чтобы валяться в постели - неважно
с кем, с принцем или с мужиком. И
никогда не видела!
Элспет недовольно скривила рот.
- Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом. Просто твой великолепный рыцарь -
не что иное, как грубый солдафон. И
ты напрасно надеешься, что он способен ради тебя совершить чудо.
- Парочка поцелуев, конечно, не превратит его в Тристана, - усмехнулась Джина
в ответ. - Хотя, если ты предложишь
мне любовный напиток, способный заставить рыцаря упасть к моим ногам, я испытаю
его на нем. Разумеется, не по той
причине, о которой, вероятно, подумал Бьяджо...
Но, выговорив это, она вдруг с досадой почувствовала, что краснеет. Джина
сознательно решила завладеть сердцем этого
рыцаря с единственной целью: чтобы он помог вернуть то, что принадлежало ей по
праву. Она вовсе не собиралась
заниматься с ним любовью. И вот теперь приходилось сознаться себе, что его
объятия подействовали на нее совершенно
сокрушительно...
Элспет снова бросила на Джину неодобрительный взгляд.
- Ты что же, думаешь, что парочки поцелуев д |