осторг от перспективы заполучить в мужья такого
красивого, такого романтичного, такого
отважного мужчину. Она не раздумывая ответила согласием.
Ну и дура.
Кэролайн углубилась в свои мысли, пытаясь сделать выводы из того, что
услышала. "Кэрри". Он продолжал называть ее
Кэрри. Стал бы он обращаться с ней так по-дружески, если бы хотел расторгнуть
помолвку? А ведь он называл ее то Кэрри,
то "дорогая", то "милая" - как будто ничего не случилось! Ведь если бы она не
повернула по ошибке не в ту сторону,
выходя из дамской комнаты, не услышала в коридоре хохот Херста, не сунулась в
гостиную и не увидела своими глазами,
чем именно он занимается, оставив ее одну в бальном зале (якобы ради того, чтобы
поболтать с другими джентльменами и
выкурить сигару), - она в жизни не догадалась бы, что ее суженый был с другой
женщиной.
Был с другой женщиной? Боже правый, да ведь он был не просто с ней, он был в
ней! И вот теперь ему хватает наглости
вести себя так, будто он только что вышел из бильярдной леди Эшфорт, где
задержался, чтобы выкурить ту самую сигару!
- Я от души надеюсь, - заметил Херст, ведя ее под руку в сторону шумного
бального зала, - что он не оскорбил тебя,
Кэролайн. Он ведь не посмел тебя оскорбить, верно? Я имею в виду этого
Грэнвилла.
Кэролайн шла, куда ее вели, как будто внезапно ослепла. Так часто поступали
героини в любовных романах. До сих пор
она искренне считала эти романы плодом больного воображения автора. Вопрос
Херста застал ее врасплох, и она рассеянно
переспросила:
- Оскорбил? Меня? С какой стати?
- Ну, я бы не удивился, если бы оскорбил. Ты ведь знаешь, какая у него
репутация... по части женщин, я имею в виду.
Послушай, Кэрри, он, часом, не трогал тебя? Каким-нибудь неприличным образом,
там, где не положено?
В этот момент они влились в шум и суету блистательного общества, собравшегося
в тот вечер на балу у леди Эшфорт.
Кэролайн едва расслышала собственный ответ, состо |