Книга "Следы огня", Майринк Густав

Краткое описание/вступление:

 в XIX веке], о котором, как помнит читатель, говорится в 
приведенных в начале статьи высказываниях Вл. Соловьева и Н.Трубецкого. Пустота,

"щуньята" - это и в самом деле одна из важнейших категорий буддийской 
метафизики. "Форма есть пустота, а пустота есть форма. Пустота не отличается от

формы, форма не отличается от пустоты. Так что все существа имеют свойство 
пустоты" [См.: "Словарь языка Пушкина". М., 1957. С. 869], - гласит 
"Праджняпарамита сутра". Однако понятие "пустоты" в махаяне отнюдь не носит 
целиком отрицательного характера, как того хотелось бы нашим уважаемым 
философам. "Пустота" понимается здесь не только как бессущностность, отсутствие

неизменного постоянного начала, зыбкость и иллюзорность мира, но и как его 
онтологическая основа, бесконечно процветающая узорами внешних проявлений. 
Сходный круг идей содержится, как известно, и в даосских текстах, которые 
также служили объектом пристального внимания Майринка. "Дао подобно бездне, 
началу всего сущего в мире", "Бытие рождается в небытии, сущее берет начало 
в пустоте", - читаем мы в "Дао дэ дзине" и "Хуайнаньцзы", этих выдающихся 
памятниках философской мысли Древнего Китая.
Ко всему этому следует, пожалуй, добавить, что одним из реальных прототипов 
Липотина может считаться видный французский эзотерик граф Альбер де 
Пувурвиль, писавший под псевдонимом Матжиои, который много лет прожил в Китае и

получил там даосское посвящение. Именно он ввел Густава Майринка в 
круг некоторых метафизических понятий, Которые затем получили свое 
художественное воплощение в "Белом доминиканце" и "Ангеле Западного окна".
Не случайно, что именно под руководством Липотина в обличье тибетского жреца 
Мюллер в одной из кульминационных сцен романа проходит так называемое 
"испытание пустотой", то есть сошествие в глубины собственного "я", пробное 
соприкосновение с "миром причин", в котором герой оказывается после того, как 
пламя пожара истребляет его земное естество.
В романе двойств