ми рядами разместились застольники хозяина; там на почетном месте сидел
Теодульф, а напротив него, на нижнем конце, Инго. Все сидели в ожидании, как
вдруг
появился подчаший со слугами, несшими в прекрасных деревянных чашах
приветственный напиток; хозяин встал, выпил за здоровье гостей и, поднявшись,
все
осушили чаши. Затем вошел стольник с белым посохом, а за ним длинными рядами
служители, поставившие на стол первую перемену. Каждый тогда взял свой нож,
висевший у него на боку, и бодро принялся за еду.
Вначале за столами все было тихо, потому что голод не позволял никому
говорить, и
только тихо восхваливалось обильное угощение хозяйки. Но старейшины, сидевшие
недалеко от князя, обменивались важными речами, вспоминали о былых подвигах
витязей
и восхваляли достоинства своих коней. Прочие же кушали, охотно внемля словам
стариков.
И один благородный муж, сидевший подле князя, громко начал:
- Поистине, нет ничего приятнее для меня, как такое пиршество летом, когда
соотечественники, в воинских доспехах, приветствуют друг друга на зеленом лугу,
когда
седовласые мужи вспоминают о старых походах, а воинственная молодежь доказывает
играми своими, что доблестью она увеличит со временем славу отцов своих. Греет
светлое солнце, и улыбается гостям лицо хозяина. Тучные стада гуляют, и ячменные
колосья темнеют под южным ветром; радуется сердце человека и неохотно в такую
пору
предается он заботам. Но даже за трапезой не подобает мужу отставлять свой меч
дальше,
чем на хватку руки, ибо коловратна жизнь в долинах человеческих. Небо может
покрыться щитом черных облаков, земля - белым покровом снега; непрочно людское
счастье, и новый день может принести с собой и новую судьбину. Вот и теперь
ходят
промеж народа вести из римских земель, многих тревожит это, и мысленно
спрашивают
они нашего хозяина - не получал ли он вестей, которые нам полезно было бы
знать?
Речь эта выражала мнение всех, со всех столов послышалось одобре |