адовало хотя бы то, что он уже не
впадал в ступор от каждого моего вопроса.
Мой слуга взял вторую кисточку, намочил ее в ведре и опустил в кубышку.
Далее кисточку с налипшим на нее
белым порошком он запихал себе за щеку и завращал там.
"А, зубная щетка!" - догадался я.
Взяв свою кисточку, я проделал с ней те же манипуляции. На вкус белый
порошок оказался обыкновенной содой.
Уделив таким образом положенное время личной гигиене, мы вернулись в дом.
Там нас с добрейшей улыбкой на
лице уже поджидал хозяин.
- Сколько? - прямо спросил мой слуга.
- Три серебряные марки.
- Ты что, сдурел? - взвился Тибо. - Мы что, у тебя месяц жили?
- Помилуйте, господа! Лучшие кушанья и вина - марка, чистые простыни,
лучшая комната для вас, конюшня и
корм для лошадей - марка, помывка... гмм... марка...
- Помывка - марка?! - заорал Тибо. - Да у тебя что, вообще мозги
набекрень съехали?!
- Тибо, - сказал я, - заплати ему.
Тибо, посмотрев на меня, поджал губы и полез в кошель.
- Конюшня... - ворчал он. - Это ты свой навес, что ли, конюшней
называешь?
- Когда начался дождь, - с достоинством произнес трактирщик, - мы лошадей
ваших из-под навеса увели. В
конюшню.
- А почему не раньше?
- А что ж им зазря между четырех стен париться? Лето ведь жаркое. И
накормили мы их, и напоили, и вычистили -
все как вы велели...
- Лучше б сам все сделал... - продолжал ворчать мой слуга.
Во всяком случае, сами лошади выглядели довольными. Когда мы вошли в
конюшню, Принц тут же начал
обнюхивать мои руки - видимо, в поисках чего-нибудь вкусненького. Увы, пришлось
его разочаровать. Черно-серый мерин
Тибо по кличке Праведник вел себя так же спокойно, как и вчера. Зверюга, увидев
нас, захрапел и заржал.
- Слушай, а зачем нам гийомовский конь? - спросил я, покрывая спину
Принца попоной. К слову сказать, делал я
это впервые в своей ново |