ояние моей комнаты!
Для меня и для отца наступил момент прозрения.
Пилот! Вот кем мне предстоит стать.
Конечно, я был еще слишком молод, чтобы сразу начать учиться на летчика
нашего
хилого воздушного флота. Но зерно попало на плодородную почву, и я уже видел
себя в
кабине реактивного самолета, пронизывающего облака высоко над морем и сушей.
Папа делал все, чтобы подогреть мой энтузиазм. Он где-то отыскивал для меня
все
новые и новые журналы и книги по авиации. Кроме того, он выделил мне мастерскую,
где
я мог собирать свои нежно любимые аэропланы. Узнав о том, что топливом для
ракетного
двигателя моего детища является довольно большое количество пороха (пока
реактивное
чудо не было готово к полету, я хранил порох под кроватью в жестяной коробке
из-под
бисквитов), и будучи человеком мудрым, папа отыскал для мастерской помещение
подальше от дома. Должен признаться, что ракетный двигатель в первый раз я
испытал
значительно позже, уже после того, как мне пришлось неоднократно сбривать жидкую
юношескую поросль под носом и на подбородке. Тем временем я продолжал учиться в
школе и делал это с несколько большим энтузиазмом, чем раньше. Я понимал, что
для
поступления на курсы подготовки летчиков мне потребуется хотя бы минимум
формальных знаний. Но к моему большому сожалению, в основе школьного курса
лежало
изучение триффидов. Их происхождение, жизненный цикл, свойства и та опасность,
которую они собой представляют, изучались глубоко и подробно.
В первые годы существования колонии ее обитатели видели в этих растениях
лишь
злых демонов. На них возлагали вину за гибель Старого мира, наступившую в
середине,
как тогда говорили, двадцатого столетия. Все толковали лишь о том, каким злом
является
это растение, как не допустить его на остров и каким способом уничтожить.
Позже население колонии стало подходить к оценке триффидов более взвешенно.
По
иронии судьбы, которую любой писатель-сатирик счел бы просто очаровате |