ает в горшок,
принюхивается:
- Что это еще у тебя? Похлебка... без мяса... Чечевица?
И смачно плюет в кипящую похлебку:
- Эту гадость ту выльешь - и зарежешь нам козу!
Подражая своему вожаку, он пристально глядит на знахаря и взгляд этот
разбивается о спокойнейшую улыбку:
- Я не стану этого делать, мои незваные гости. Эти козы мне нужны.
- Если как подруги, у тебя останется еще одна. А будешь выпендриваться,
знахарь, сделаем так, что тебе больше не захочется ни женщины, ни козы.
Знахарь пропускает это мимо ушей:
- Hасколько я помню законы гостеприимства, никто еще не бросал упрека
хозяину, кормящему гостей тем же, что ест он сам. Вам придется есть
чечевичную похлебку, мои гости.
- А мед? Он что, тоже накапал с козьего вымени?
- Его передали мне недавно за одну излеченную поясницу.
Слышно рычание.
- Вот что, знахарь, если ты не привяжешь сейчас покрепче эту собаку и
не отправишься резать козу, мы сделаем так, что твою собственную поясницу
уже никто не излечит.
- Этих коз я стал бы резать разве что для лучших друзей, - неторопливо
произносит Человек-с-гор, - для моих близких, которых я едва ли увижу - ну
и еще, пожалуй, для сошедших с небес богов...- он кривит губу в злой
усмешке. - Hо я не собираюсь этого делать ради трех без спросу ворвавшихся
в мою пещеру оборванцев!
- Так вот знай, скаредный хозяин, - веско заявляет вожак, - сейчас ты
встанешь и будешь резать козу... нет, клянусь Зевсом, двух коз, ибо для
тебя, сегодня и здесь, мы - боги!
Человек-с-гор громко, от всей души, смеется. Так непосредственно
смеются дети - с возрастом обычно теряющие это качество.
- И чем же докажут свою божественность трое явившихся без приглашения
невоспитанных и вонючих бога?
Бродяги переглядываются, встречая в глазах друг друга полное
взаимопонимание.
- Тем же самым, - говорит вожак, - чем и прочие боги. Имей в виду,
неучтивый знахарь, мы могучи и всесильны. А я к тому же еще и всевидящ.
Предск |