есть.
Другой сообщал, что уже трижды безуспешно пытался покончить с собой и
теперь просил взять его в экспедицию, полагая, что я изобрел самый верный
способ отправиться на тот свет.
Третий предлагал мне в качестве пассажирки свою тещу, заклиная меня
начать спасение утопающих с его семейства, которое идет ко дну из-за этого
нежного создания.
А что сказать о тех, кто спрашивал меня, как им поливать морской водой
цветы? Ведь я утверждаю, что она утоляет жажду! Или о тех, кто, не теряясь
ни в каких условиях, старался всучить мне для испытания какое-то более или
менее усовершенствованное снаряжение?
В четверг 15 мая мне позвонил по телефону Жан-Люк де Карбуччиа,
сделавшийся впоследствии моим верным другом. Он брался издать мою будущую
книгу и предлагал подписать договор, благодаря которому окупались все
экспедиционные расходы, и жена могла спокойно ожидать моего возвращения. В
субботу 17 мая я приехал в Париж и после шумных переговоров с конструктором
получил, наконец, лодку, которой суждено было носить имя "Еретика".
Торжествуя, я вернулся в Монако вместе со своим трансатлантическим кораблем.
Мы могли, наконец, выйти в море как раз тогда, когда многие начали
сомневаться в том, что экспедиция состоится. Я вызвал телеграммами Ван
Хемсбергена и нашего мецената. Последний прибыл накануне отплытия и заявил:
- Это самый прекрасный день моей жизни! Сегодня мой день рождения и
сегодня день отплытия. Ван Хемсберген задерживается, но я его заменю.
Мне пришлось ему долго доказывать, что со своими 152 килограммами он
несколько осложнит наше плавание в столь хрупкой посудине и что он принесет
нам гораздо больше пользы, если останется на суше и займется подготовкой
следующего этапа экспедиции.
Теперь мы были готовы к отплытию, назначенному на 24 мая.
Конструктор, аэронавт Дебрутель в последний раз проверял в порту Монако
нашу надувную лодку. Это была плоскодонка длиной в 4 |