ь, Коротков
прибавил: - Взносы плачу аккуратно. - Это как понимать - Худфонд? -
Художественный фонд РСФСР. Раньше я работал в издательстве. Четыре года. - А
вы имеете право нанимать рабочую силу? Коротков смутился, но как-то деланно.
- Нет-нет... Но Маша меня просила... Умоляла...
Понимаете... - А почему вы думаете, что она "купнула" Перфильева? Этого
вопроса Коротков, кажется, вообще не ожидал. Он передернул плечами, лицо его
на секунду стало злым. - Вот балаболка! - И голос его тоже звучал зло. - Она
же дура набитая!.. Шутил я, понимаете? Шутил... Ну зачем ей Сашу топить?! Он
же ее любил, понимаете? - Хорошо, не будем трогать эту тему, - великодушно
помог ему Синельников. - Сегодня я вас больше затруднять не буду, но вот
какая штука. Вы должны быть в городе, потому что можете в любой момент
понадобиться нам. Я могу, конечно, оформить в прокуратуре подписку о
невыезде, но, по-моему, это лишнее. Лучше так договориться,
по-джентльменски. Вы как думаете? - По-моему, тоже, - заметно огорченный
словами о невыезде, совсем уже смиренно согласился Коротков. - Но мне,
видите ли, необходимо раза два-три съездить в колхозы. Обязательства... -
Это не возбраняется. Только, будьте любезны, сообщайте, где вас искать... И
потом, у вашей машины, кажется, левой фары нет? - Я уже договорился,
поставят. - А зачем сказки насчет Худфонда? - спросил Синельников. - Там вы
не числитесь. Вы же работаете в артели, в бытовом обслуживании. Коротков
посмотрел на него как бы издалека. - Я подал в Худфонд заявление. - Но вас,
наверное, не приняли? Коротков ничего не ответил. Синельников записал на
бумажке свой телефон, дал Короткову и с тем отпустил его. Как часом раньше
он не спросил Елену Перфильеву о ночном визите, так теперь счел неуместным
спрашивать об этом самого Короткова, но совсем по иным соображениям. Он
оставил это впрок, до более подходящих времен... Без четве |