ает Никки. Я
встал и подошел к Таминому "Телефункену", ткнул пальцем в кнопку и избавил
мир от музыки кото. Комнату затопила волна покоя и умиротворения: мир сказал
мне "спасибо".
Тами застонала во сне.
- А если он плюнет на свои обязательства?
Придет за мной и заставит снова работать на улице? Он любит бить своих
девочек, Марид. По-настоящему любит, понимаешь? - Я все о нем знаю. Но
Абдулла, точно так же, как и все мы, уважает Папу и не забывает про его
влиятельность.
Он никогда не посмеет ослушаться Хасана. Кстати, ты тоже, Никки: не дай
тебе Бог даже подумать об этом. Если попытаешься улизнуть, не заплатив, Папа
пошлет за тобой своих громил. И тогда ты уж точно будешь работать на улице.
После того, как сможешь подняться на ноги.
Никки содрогнулась:
- А кто-нибудь из твоих клиентов пробовал смотаться?
Я нахмурился. Да, однажды такое случилось. Отчетливо помнил все
подробности: это произошло, когда я в последний раз влюбился. - И что
сделали Папа и Хасан Ох, как мне не хотелось ворошить эти воспоминания!
- Ну, раз я поручился за клиентку, деньги пришлось заплатить мне. Срочно
занял две тысячи двести киамов. Чуть живот не надорвал от натуги, но поверь,
хрустики я им выложил. Не хочу вспоминать, на какие сумасшедшие и опасные
дела пришлось пойти: из-за того, что сделала та девочка, я числился у Папы в
должниках. Бей любит, чтобы долги платили вовремя. В подобных случаях
терпение Папы быстро истощается.
- Я знаю, - сказала Никки. - А что произошло с ней?
Я замешкался: потребовалось несколько секунд, чтобы заставить себя
рассказывать дальше.
- Они выследили, куда убежала девочка. Для них это было нетрудно. Когда
ее вернули в Будайин, каждая нога оказалась сломанной в трех местах, а лицо
сплошное месиво. Ее послали работать в один из самых омерзительных и грязных
притонов. Заработок в таком месте - сто-двести киамов в неделю, не больше, а
оставляют |