ожно кольцо немного растянуть, но
все-таки лучше знать размер...
- К сожалению, я не знаю...
- Тогда, может быть, браслет?
- Пожалуй, я предпочел бы кольцо или серьги с каким-нибудь камнем.
Нерст искал глазами на витрине нужные ему серьги с рубином, но их не было.
- Посмотрите из этих? Настоящий изумруд кабошон. Не правда ли,
великолепны? - Продавец надел кольцо на свой холеный палец и
продемонстрировал, как будет сверкать камень на руке неизвестной дамы. -
Ваша родственница... блондинка?
- Брюнетка.
- Тогда ей лучше с рубином. Вот такое.
Доктор Нерст чувствовал себя очень неловко, доставляя этому любезному
продавцу столько хлопот, но он считал нужным создать впечатление
случайности своего выбора. Оставаясь и здесь прежде всего ученым, он
невольно использовал обычную методику биологического эксперимента,
требующую чистоты постановки опыта, свободы от посторонних влияний и
предвзятых решений. В то же время Нерст не мог не волноваться, так как он
обладал достаточным житейским опытом, для того чтобы понимать, что если
человек приходит в магазин и просит продать ему точную копию вещественного
доказательства, потерянного на месте преступления, копию главной улики
обвинения в предстоящем судебном процессе, то это не может не вызвать
подозрения. Особенно у ювелира, который почти наверняка связан с полицией.
- Может быть, вы покажете мне еще что-нибудь в этом роде?
- Конечно, конечно, у нас огромный выбор!
Продавец одну за другой доставал с полок маленькие витринки, в которых,
как бабочки в коллекциях Нерста, были разложены почти такие же пестрые, но
куда менее совершенные по форме драгоценности. Рассматривая их, доктор
Нерст не мог освободиться от смутного чувства неловкости, вызванного
фальшивостью ситуации, слишком напоминавшей детективный роман. "Камушки,
камушки... Сколько таких ярких камушков прошло через руки моего деда...
Мы, голландцы, всегда славились умением гранить алмазы. Теперь совсем
утрачено это старинное |