атов.
- Нет, просто за дно задевают, - ответил почему-то тоже вполголоса
акустик. - От рыбы звук другой. А тут, слышите, словно скребет.
Мы глядели на экран пятнадцать минут, полчаса. Вспышка, скрежет, щелчок.
Снова вспышка, скрежет, щелчок. Красная сетка шкалы начала двоиться у меня ,
в глазах.
- А вот и рыба, - оживился акустик. - Метров двести по курсу, сейчас
подойдет. Смотрите на эхолот.
Он включил другой аппарат, висевший на стене. В сором ящичке поползла под
стеклом широкая бумажная лента. Острое колеблющееся перышко непрерывно
выводило на ней изломанную, кривую линию.
- Это профиль дна под нами, - продолжал свои пояснения акустик. - А
сейчас звуковые волны нащупают и рыбу, смотрите.
Признаться, я слушал его недоверчиво, потому что не уловил никаких
перемен в таинственных негромких звуках, издаваемых гидролокатором.
Но через несколько минут на ленте эхолота поверх линии морского дна перо
действительно начало выводить какие-то слабые косые штрихи.
- Ставрида на глубине семнадцати метров, - расшифровал их стоявший у
двери капитан, о котором мы все забыли. - Слабый косячок, не промысловый...
Косые штрихи на ленте скоро пропали. Значит, стая рыб осталась где-то
позади или свернула в сторону с курса нашего корабля.
- Вот так и ищем рыбу, - сказал капитан. - Посидишь тут в темноте целый
день, глаза на лоб полезут. Зато можно нащупать косяки за сотни метров в
толще воды.
- А потом? - спросил я. - Когда найдете рыбу?
- Если косяки крупные, сообщаем о них по радио, вызываем рыбаков. Кроме
судов, есть у нас и разведочные самолеты. С воздуха косяки отлично видно.
Самолет кружит над рыбным местом и по радио наводит рыбаков прямо на косяк.
Один за другим, щурясь и спотыкаясь, мы вышли из рубки.
Море сверкало под солнцем. За кормой кипела зеленоватая вспененная вода.
Слева, у самого края неба, едва виднелся расплывчатый силуэт низкого берега.
- |