бмер.
- Где? Вот запамятовал! - буркнул Олег Антонович, потирая высокий, с
залысинами крутой лоб.
- Может, он вам напоминает бляшку из-под Полтавы? - спросил я. - В
самом деле, пожалуй, в очертаниях морды у него есть что-то лосиное, как и
у оленя на этой бляшке. Я сравнивал.
- Какую бляшку?
Я быстро нашел книгу, открыл заложенную страницу и показал ему:
- Вот эту.
- Ах, из коллекции Эберта. Некоторое сходство, пожалуй, есть. Но я
другого оленя имел в виду, - повторил он и с очаровательной
непоследовательностью похвастал: - У меня же прекрасная, абсолютная
память.
Олег Антонович прошелся по комнате, потом остановился передо мной,
нацелил мне в грудь дымящуюся трубку, точно пистолет, нестрого сказал:
- Надо искать! Вещи уникальные и могут привести к важным открытиям.
Скорее всего припрятали их в годы революции и гражданской войны или
незадолго перед этим. Где же их выкопали "счастливчики"?
"Счастливчиками" с изрядной долей иронии прозвали керченские жители
тех, кто до революции сделал своей опасной профессией поиски и ограбление
древних могил. "Счастливчики" были злейшими врагами археологов. В алчной
погоне за драгоценностями они вскрывали и уродовали древние погребения,
выбрасывали из них куда попало или даже просто варварски уничтожали все,
казавшееся им ненужным, а для ученых представлявшее ценность отнюдь не
меньшую, чем золото. Между археологами и грабителями шла форменная
затяжная война - с облавами, засадами, жертвами: в 1918 году,
воспользовавшись беззаконием, царившим при оккупантах, "счастливчики"
зверски убили тогдашнего директора Керченского музея талантливого
археолога Шкорпила.
"Воспрещаются в Керчи и окрестностях всякого рода самочинные
кладоискательские раскопки для добывания древних памятников, являющихся
народным достоянием. Надо помнить, что обязанностью каждого граждани |