пожал плечами и встал.
В этот момент раздался общий сигнал внутренних фонов, и голос автомата
произнес:
- Внимание, говорит автомат лаборатории медицинского отсека. Движение в
автоклаве, сообщаю всем. На спорах лопается оболочка.
Автомат еще не договорил, как Ланского словно ветром выдуло из
столовой. Винклер направился следом за ним на "Эксор", остальные устроились
перед экраном.
...Желтовато-серая масса шевелилась; медленно всплывали на поверхность
комки темных слипшихся спор.
Время от времени от плотного клубка отделялась точка, зависала в
коллодии и через несколько секунд лопалась, раскрывалась, как крохотный
черный тюльпан, выпуская наружу худосочный белый росток, похожий на тощего
червяка. Ростки, сбросив остатки оболочки, распрямлялись и опускались на дно
автоклава, по пути увеличиваясь заметно, подрастая на глазах, толстея и
наливаясь. На дне ростки замирали на некоторое время, а затем начинали
двигаться вверх, пожирая протоплазму и выпуская из себя отростки. Затем -
новый период покоя, у самой поверхности, и движение вниз...
Тронхэйм смотрел не столько на экран, сколько на окошки датчиков.
Активный период - фиксируются биоволны. Пассивный - датчики молчат, словно в
автоклаве нет и не было ничего живого.
- Видишь? - сказал Тронхэйм, обращаясь к Скрибнеру. - Автомат их не
заметил, они затаились в тот момент...
- Вижу, - ворчливо ответил Скрибнер, - грамотный, разобрался. Ты лучше
скажи, что им от меня нужно было?
Тронхэйм благоразумно промолчал, и все трое продолжали смотреть на
экран.
Ростки тем временем превратились уже в длинных белых змей, увешанных
многочисленными отводками, и продолжали заглатывать протоплазму. Затем на
отростках появились почки, лопнули, и меньше чем за полчаса на их месте
выросли небольшие клубеньки.
- Шустрые твари, - сказал Сергиенко.
- Кормежка хорошая, - уточнил С |