даки! - ничуть не смутился Узелков. - Я же вас вывел героями - и вы
же еще недовольны. Дикари, питекантропы...
- Уходи, - опять сказал Венька. - Уходи, и чтобы тебя тут вовсе не
было. Больше тебе никакой сводки давать не будем.
По пустырю как раз в это время проходил наш начальник. Узелков пошел за
ним. И, на наше удивление, начальник отнесся к нему весьма любезно. Он
даже обнял его за плечи и повел к себе в кабинет. Мы слышали, как Узелков
сказал:
- Популяризация - моя главная задача.
И наверно, это слово "популяризация" покорило нашего начальника, тоже
любившего необыкновенные слова.
Вскоре он вызвал Веньку и меня и, сидя в кресле, сделал нам нагоняй,
говоря:
- Как же это так? - И показал на Узелкова. - Товарищ, можно сказать,
собственный корреспондент, пишет про нас, освещает нашу работу. А мы,
значит, будем ему палки в колеса кидать? Нет, это будет неправильно. Так
не пойдет. Я запрещаю это решительно. Понятно?
Узелков ушел, получив все нужные ему сведения.
Начальник сам закрыл за ним дверь и, опять усевшись в кресло, спросил:
- Вы для чего, ребята, допускаете в своей работе глупость, личные счеты
и так далее? А?
Венька доложил, что тут не личные счеты, а просто вранье и глупость со
стороны корреспондента.
- Вранье? - удивился начальник и покачал своей седеющей колючей
головой. - Вранья допускать, конечно, нельзя. Вы за этим должны смотреть,
докладывать в случае чего мне. А так препятствий чинить не надо. Это же,
имейте в виду, пресса. С ней ссориться никак нельзя.
Может быть, в этот момент далекие воспоминания колыхнули суровое сердце
нашего начальника. Он вдруг подвинул к нам коробку с папиросами, чего
раньше никогда не делал, и сказал, продолжая грустно улыбаться:
- Поздно вы родились, ребята. Ничего хорошего вы еще не видели. И не
знаете. И вам даже непонятно, что такое пресса. Ведь вот, допустим, у нас
в цирке как было? Не только приходилось |