Когда уазик выехал наконец из сарая, солнце уже клонилось к горизонту.
- Поехали в Рахимовку. - Весело сказал татарин и открыл дверцу.
- К ночи-то доберемся? - Хмуро пробурчал Игорь.
Сначала долго ехали вдоль проросших полей, потом пошли степи. На них
паслись табуны лошадей. Мелькали небольшие деревушки.
- Почему никто не знает на станции про Рахимовку?
- Так нету же Рахимовки!
- Как нет?
- Да так и нету.
- А куда я еду? Куда деревня делась?
- Да уехали кто куда. А кто уж и помер.
- А почему уехали? Хорошо ведь было? Совхоз работал, магазин был...
- Ага. Магазин был, - татарин закивал, отчаянно вращая руль перед
огромной лужей, уазик дернуло в сторону, - А школу закрыли. А что без школы?
Куда детей? А нет детей - все.
Впереди показался серый неприглядный лес. Перед ним бетонное шоссе вдруг
резко кончилось и уазик затрясло на ухабах, когда-то накатанной, а теперь
даже переплетенной корневищами дороги. Игорь погрузился в собственные
размышления слушая дребезжание старой машины. Когда лес расступился
показалось поле с блестевшей посередине речкой.
Вокруг притулились черные, еле различимые дома. Очертания казались
размытыми и даже ветер не мог пошевелить ни одним деревом в этом селении.
Они въехали на главную улицу.
Черные дыры окон продмага, заколоченные ставни.
Повалившиеся заборы. И завывание ветра в щелях пустых домов.
- Поехали, что ли отсюда?
- Да, надо развернуться.
Уазик выскочил на перекресток улиц и при развороте подавая назад свалил
единственный уцелевший забор. Игорь с водителем обернулись и удивленно
застыли, глядя на желтое пятно света, пробившееся сквозь ветви запущенного
сада.
- А ну ка!
Выворачивая руль, уазик урча подобрался ближе к дому, рискуя завязнуть в
мягкой земле. Единственное окно в этом доме светилось электрическим светом.
Остановив машину татарин открыл дверцу. Тут же вспыхнул свет на террасе |