езал его ножом и бросил обрывки в море. Канаты
упали. "Святая Эстелла" пошла по ветру.
Бастард из Э влез на главный марс. Поперечная царапина перерезала шею с
толстой лиловой кожей. Широкий нос выдавался над лицом. Прекрасные глаза,
привычные к одиноким созерцаниям, сверкали под густыми бровями. Слабый ветер
насвистывал в снастях отрывистый мотив. На палубе радостный Поль Жор
разговаривал с матросами. Он в третий раз пересчитал их, оделяя похвалами,
сластями и щелчками. Все были налицо, кроме Генуэзца, закованного в глубине
трюма. Капитан переходил от одного к другому и говорил с ними о Франции, о
Дьеппе, об улице Орей. Все были полны энергии. У камбуза, в тазе красной
меди, ползали мелкие раки. Он схватил одного и проглотил живьем. Поль
перечислял им все богатства Китая и Ципанго: льняные полотна, жемчуга, лаки,
пряности, корицу, гвоздику, имбирь, гвинейский перец, шелка, атласы,
кораллы, сахар, масла...
Бастард из Э поднимался все выше. И по мере того, как он всходил по
выблинкам, солнце высвечивало его шрам. Кто-то послал ему вдогонку
ругательство, но оно очистилось, не долетев до него. Когда Бастард из Э
добрался до перекладины брам-стеньги, солнце обагрило его своим светом.
На баке два матроса переругивались из-за красавицы из Порто. Один из них,
с широкими губами, прислонился к жерлу кулеврины. И они многозначительно
глядели друг на друга, держа руки на поясе, у ножен. Капитан подбежал к ним,
стараясь успокоить, обещал им лишние пайки. Он чего-то ждал.., неведомое
волновало его. Он усмехался сладострастно. Порой он посматривал на юнгу,
стоявшего на лестнице, ласкал обезьянку, которая уже выздоровела; иногда он
поднимал глаза на брам-стеньгу. Бастард из Э стоял неподвижно на своих
тонких ногах, вытянув шею, созданную для виселицы. Птица с пушистыми перьями
чертила вдали сложные круги. По временам она ныряла в море резким броском и
быстро вылетала |