м думает наш друг? Прием.
- Конечно, он очень обеспокоен, но ведь другие тоже имеют право
попытать счастья. Прием.
- Хороша, Пекарь-Чарли, сделай все возможное, чтобы помочь нашему другу
выбраться наружу, а я беру на себя дальнейшее.
Я задвинул антенну и запер рацию в тумбочку. Отныне это ценнейшее
связующее звено между двумя мирами будет храниться вне стен тюрьмы. Мне
выделили отдельный шкафчик на фабрике, и я решил, что безопаснее всего
будет спрятать рацию там.
Принял я и другую меру предосторожности: приобрел маленький магнитофон,
чтобы сделать более достоверными свои объяснения, если придется давать
показания.
Записи служили бы доказательством, что я действовал на свой страх и
риск, а не был куплен КГБ.
На следующий день в 10.30 вечера настал важный момент. Неужели
произойдет чудо и я действительно услышу голос Блейка?
Я нажал на кнопку передачи, дважды повторил вызов, отпустил кнопку и
стал напряженно вслушиваться. После короткой паузы, к моей великой
радости, в эфире раздался характерный треск. Затем голос Блейка, который
было невозможно спутать ни с каким другим, казалось, заполнил всю комнату.
- Пекарь-Чарли вызывает Лиса-Майкла, Пекарь-Чарли вызывает Лиса-Майкла.
Слышу тебя громко и отчетливо. Прием.
- Стены из камня - еще не тюрьма.
- И клетка - не просто решетка из стали. Прием.
- Мир для души и покой для ума.
Мы и в темнице себе обретали. Прием.
- Ричард Лавлейс, наверное, был дурак. Прием.
- Или просто мечтатель. Прием.
- Как дела, старина? Прием.
- У меня все отлично... Нет слов, как я рад, что могу вот так
поговорить с тобой! Это просто здорово! Это же мой первый действительно
свободный контакт с внешним миром за пять лет. Ощущение чудесное.
Его голос и в самом деле звучал очень взволнованно.
- А теперь - к делу, - сказал затем Блейк. - Мы с нашим общим другом
пытаемся придумать что-нибудь и будем держать тебя в курсе. Как я понял,
ты полностью прервал отношения |