Книга "Сборник рассказов", Борхес Хорхе Луис

Краткое описание/вступление:

тв неразумных.
     Дикарь был так жалок и так ничтожен,  что  мне  на  память
пришел  Аргус, старый умирающий пес из "Одиссеи", и я нарек его
Аргусом и захотел научить его понимать свое  имя.  Но,  как  ни
старался,  снова и снова терпел поражение. Все было напрасно --
и принуждение, и строгость,  и  настойчивость.  Неподвижный,  с
остановившимся взглядом, похоже, он не слышал звуков, которые я
старался  ему  вдолбить.  Он  был  рядом,  но казалось -- очень
далеко. Словно маленький,  разрушающийся  сфинкс  из  лавы,  он
лежал  на  песке и позволял небесам совершать над ним оборот от
предрассветных сумерек к вечерним. Я был уверен; не может он не
понимать  моих  намерений.  И  вспомнил:  эфиопы  считают,  что
обезьяны  не  разговаривают нарочно, только потому, чтобы их не
заставляли работать, и приписал  молчание  Аргуса  недоверию  и
страху.  Потом  мне  пришли  на ум мысли еще более необычайные.
Может, мы с Аргусом принадлежим к разным мирам и  восприятия  у
нас  одинаковые,  но  Аргус  ассоциирует  все иначе и с другими
предметами; и может, для него даже не существует  предметов,  а
вместо   них  головокружительная  и  непрерывная  игра  кратких
впечаТлений. Я подумал, что это должен быть мир без памяти, без
времени, и представил себе язык без существительных,  из  одних
глагольных  форм  и  несклоняемых  эпитетов. Так умирал день за
днем, а с ними -- годы, и однажды утром произошло нечто похожее
на счастье. Пошел дождь, неторопливый и сильный.
     Ночи в пустыне могут быть холодными, но та была жаркой как
огонь. Мне приснилось, что из Фессалии ко мне текла река (водам
которой я некогда возвратил золотую рыбку), а что бы освободить
меня; лежа на желтом песке и черном камне, я  слушал,  как  она
приближается;  я  проснулся  от  свежести и густого шума дождя.
Нагим я выскочил наружу. Ночь шла к концу; под  желтыми  тучами
все  племя, не менее счастливое, чем я, в восторге, исступленно
подставляло тела животворным струям. Подобно жрец