трясся и
заявил, что я вдохновил его на новый шедевр, и принялся как безумный набрасывать
мелодию на каких-то клочках бумаги. А потом я его проводил до порога, и он
благословил меня по-немецки. А за дверью я и обнаружил того типа, что жевал
кирпичи...
- Да ты просто гений. Альф! Между прочим, этот великий покойник, Людвиг ван, не
предложил никакой платы?
- Он был весь охвачен вдохновением. Но я все-таки умудрился кое-что с него
содрать.
- Как же тебе это удалось?
- Я умыкнул часть его записей. - И я передал Адаму клочок бумаги с
нацарапанными на нем нотными линейками, нотами и пометками AJlegro con brio и
Andante con moto. Внизу красовались инициалы: LvB.
- Господи Иисусе! Пресвятая дева Мария! - Адам был просто в восторге. - Это же
стоит целое состояние! А не сделать ли мне тебя своим постоянным партнером,
Альф?
- Нет, это уж совсем ни к чему. Но отчего это наша дорогая Глория не говорит со
мной и не смотрит на меня? Неужели она за что-то на меня сердится? Может, я
снова что-то сделал не так?
- Нет, дело совсем не в этом. Она просто готовится менять кожу, а это всегда
повергает ее в депрессию.
- Менять кожу? Вылезать из собственной шкуры?
- Вот именно. Она ведь змеиного племени, если ты помнишь. И никогда не знает,
как будет выглядеть в новой коже. Вот и волнуется.
- Но ведь змеи, меняя кожу, не меняют окраски; они просто становятся больше,
и...
- Ты совершенно прав, и она все прекрасно понимает сама, но ничего не поделаешь
- волнуется!
- Я просто не представляю, чтобы она согласилась утратить хотя бы часть своей
привлекательности!
- Ага! И ты к ней в плен попался!
- А у вас, в вашем кошачьем племени, тоже бывают проблемы, связанные с вашим
естеством?
- Господи, конечно! И еще какие! Да с ними все наши непристойные любовные песни
связаны! - И Адам запел:
Коты на крышах, коты - герои, Пораженные сифилисом и геморроем, Кошки с
поднятыми кверху задами Празднуют славный разврат вместе с нами...
- А ч |