гучую обиду царя
Менелая, у которого Парис, сын Приама, похитил красавицу-жену, волоокую
Елену. Боги, которым приносили обильные жертвы как греки, так и илионцы,
разбились на два лагеря, и ни одна из враждующих сторон не могла достичь
перевеса в течение долгих десяти лет. То греки теснили илионцев, то воины
Приама теснили прибывших на широкогрудых кораблях эллинов в
многочисленных, чуть ли не ежедневных схватках... Но вот на что я обратил
внимание, владыка, когда мне пришлось услышать эту поэму из уст певца:
жена Зевса [Зевс - верховный бог древних греков] творит все, что ей
заблагорассудится, как только ее бессмертный супруг, испив сладчайшей
амброзии, удаляется на покой. - Уже в который раз Крез горестно вздохнул.
- А может быть, владыка, среди богов идет такая же борьба за верховную
власть, как и среди венценосцев земли, и то один бог, то другой берет верх
над остальными? И этим как раз и объясняется стремительное возвышение и не
менее стремительное падение в безвестность отдельных народов и держав?!
Вошедший в шатер страж дверей приблизился к Камбизу.
- Говори, - царь слегка подался в сторону придворного.
- Владыка, ты посылал за вавилонским жрецом. Он ждет у входа. И еще,
владыка, в лагерь прибыли только что трое священнослужителей из Мемфиса. У
них к тебе какая-то неотложная просьба.
- Эти трое подождут, а жреца из Вавилона немедленно введи сюда, -
распорядился царь.
Мелкими, но быстрыми, семенящими шажками попятился к выходу страж
дверей, приподнял тяжелый полог и позвал Агбала, в руках которого был
длинный предмет, обернутый в ярко-зеленую материю. Без признаков
какого-либо волнения приблизился он к Камбизу, встал перед ним на колени.
- Владыка народов, великий Камбиз, я прислан в твой стан Верховным
собранием жрецов многовратного Вавилона, чтобы вручить тебе легендарный
меч Хаммурапи. Он здесь, в этом свертке. Владеющий этим |