мной, мистер Грей? -- сказал
лорд Генри, глядя на Дориана.
-- Да, сейчас я этому рад. Не знаю только, всегда ли так будет.
-- Всегда!.. Какое ужасное слово! Я содрогаюсь, когда слышу его. Его
особенно любят женщины. Они портят всякий роман, стремясь, чтобы он длился
вечно. Притом "всегда" -- это пустое слово. Между капризом и "вечной
любовью" разница только та, что каприз длится несколько дольше.
Они уже входили в мастерскую. Дориан Грей положил руку на плечо лорда
Генри.
-- Если так, пусть наша дружба будет капризом, -- шепнул он, краснея,
смущенный собственной смелостью. Затем взошел на подмостки и стал в позу.
Лорд Генри, расположившись в широком плетеном кресле, наблюдал за ним.
Тишину в комнате нарушали только легкий стук и шуршанье кисти по полотну,
затихавшее, когда Холлуорд отходил от мольберта, чтобы издали взглянуть на
свою работу. В открытую дверь лились косые солнечные лучи, в них плясали
золотые пылинки. Приятный аромат роз словно плавал в воздухе.
Прощло с четверть часа. Художник перестал работать. Он долго смотрел на
Дориана Грея, потом, так же долго, на портрет, хмурясь и покусывая кончик
длинной кисти.
-- Готово! -- воскликнул он наконец и, нагнувшись, подписал свое имя
длинными красными буквами в левом углу картины.
Лорд Генри подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть ее. Несомненно, это
было дивное произведение искусства, да и сходство было поразительное.
-- Дорогой мой Бэзил, поздравляю тебя от всей души, -- сказал он.-- Я
не знаю лучшего портрета во всей современной живописи. Подойдите же сюда,
мистер Грей, и судите сами.
Юноша вздрогнул, как человек, внезапно очнувшийся от сна.
-- В самом деле кончено? -- спросил он, сходя с подмостков.
-- Да, да. И вы сегодня прекрасно позировали. Я вам за это бесконечно
благодарен.
-- За это надо благодарить меня, -- вмешался лорд Генри.-- Правда,
мистер Грей?
Дор |