ложного пола.
Женщины давно научились использовать мужчин, держать их на расстояниии,
много добиваться ценой малых чувств и заканчивать любовные интриги
несентиментальным образом, если им надоедает эта любовь. Мужчины взяли на
вооружение бесцельную тоску по бессердечным предательницам. Я постарался
заглянуть как можно глубже в глаза Ольги:
- По мне этого не скажешь, но я, как баба, млел от баб, которые вели
себя как сволочные мужики.
Ольга не давала себя убедить. Она считала, что тоскующие мужчины и
ужасные женщины существовали всегда, и это не имеет никакого отношения к
эмансипации.
Потом я заметил, что она пробегает глазами еще не готовые страницы. Ей
было неудобно. Она не хотела выглядеть шпионкой. Она и не шпионила, но,
разумеется, была любопытной. А мне боялся оказаться уличенным в
неискренности. Должно быть, теперь из-за моей глупой лжи Ольга уверена,
что она для меня не более чем эрзац Эрики. Все было не так, и я горячо
запротестовал. Так горячо, что недоверие Ольги стало еще больше. Мне не
понравилось ее недоверие, а ей - мое представление о том, что в ее
подозрении о копии что-то таится.
Я замотал головой, но она все равно процитировала предложение,
действительно написанное мною, которое врезалось ей в память: "Я проведу
жизнь в поисках лучшей Эрики, женщины, лицо которой отражает внутреннюю
жажду чувств, которая также сходит с ума от любви - но только с широкой
душой".
Я поклялся Ольге, что, во-первых, оно устарело, а, во-вторых, это
история, я писатель, в конце концов, разумеется, я не отказываюсь от
щедрот, которые подкидывает мне реальность. Вероятно, я и впрямь думал
как-то так, но теперь все изменилось. С тех пор, как я познакомился с
Ольгой, сказал я искренне, воспоминания про Эрику уже бесследно исчезли, и
нет больше ни запаха серы, ни пепла, ни сочувствия, ни ненависти, ни
каких-либо других обугленных останков любви. Никто мне так не безразличен
как эта фальшивка Эрика, эта слабачка, которую я считал си |