ями. Вместе с делом Уиллетса общее число
совпадало с тем, которое назвал Хеслип по радиотелефону, - это было, пожалуй,
единственным обнадеживающим обстоятельством, потому что мотивы преступления
могли быть каким-то весьма загадочным образом связаны с одним из этих
шестнадцати
дел.
В восемь вечера Баллард отправился в кафе, перехватил засохший сандвич и,
вернувшись, со стоном откинулся на спинку стула. Он уже давно снял пиджак и
галстук,
но все равно весь пропах потом. Все, казалось бы, отдал за душ. Да и поспать
часов этак
десять не помешало. Но восемнадцать из семидесяти двух отпущенных ему часов уже
ис-
текли, а он все еще торчит в конторе. Даже не выкроил минутки позвонить в
больницу.
Он набрал номер и попал в приемный покой, откуда его переадресовали к
дежурящей
на этаже медсестре. Уитейкер уже ушел домой, поэтому он спросил, находится ли
Коринна Джоунз в палате Хеслипа.
- Извините, сэр. Я не могу оставить пост.
Всего-то десять шагов до двери палаты. Десять шагов. Отчего так очерствела
эта
дежурная сестра?
- Можете ли вы мне сообщить, каково состояние пациента, находящегося в палате
три-восемь-два?
После нескольких мгновений молчания в трубке вновь послышался безличный
голос:
- Пациент все еще в коме, сэр.
На постели в темной и тихой палате лежит сейчас не Барт, а только внешнее его
подобие. Все системы жизнеобеспечения отключились. Для того чтобы черты его лица
осветила быстрая улыбка, сверкнули зубы, мускулистая рука боксера хлопнула по
бедру, а
голос произнес: "До чего нам с тобой хорошо, крошка", системы эти должны
включиться
вновь. Лишь тогда Барт станет Бартом.
Но надо во что бы то ни стало отыскать подонка, который на него напал. Уж
это-то он,
Баллард, должен сделать. Только бы Кёрни не отстранил его от расследования, ведь
остается всего пятьдесят четыре часа. Этого ни в коем случае нельзя допустить. И
прежде
всего надо сохранять хладнокровие и выдержку. Найти подонка. Пусть даже не |