го
корабля высказался откровенно. Всем своим поведением он как бы с отвра-
щением признавал бесполезность лжи. Капитан и вся команда "Лланвабона",
в свою очередь, постепенно признали достоинство откровенности. Каждый
утверждал (возможно, искренне), что желает дружбы между двумя родами. Но
ни один не мог поверить в то, что другой не сделает всего возможного,
чтобы найти тщательно скрываемый путь к родной планете. И ни один не мог
отмести мысль, что другой способен сесть ему на хвост и разведать доро-
гу. Поскольку каждый считал своим долгом выполнить эту (неприемлемую для
другого) задачу, никто не мог, доверившись другому, пойти на риск воз-
можного уничтожения своего народа. Они должны сразиться, потому что ни-
чего другого не остается.
Они могли бы повышать свои ставки перед сражением путем обмена ин-
формацией. Но блефовать бесконечно было бы невозможно. К тому же они все
равно не обменивались сведениями об оружии, населении и ресурсах. Даже о
расстоянии до родных планет от Крабовидной туманности не могло быть и
речи. На всякий случай они обменивались информацией, хотя знали, что
драка не на живот, а на смерть неминуема, и каждый стремился показать
собственную цивилизацию достаточно могучей, чтобы заставить другого от-
казаться от всякой мысли о возможном покорении ее... и тем самым они
преувеличивали опасность, делая сражение неотвратимым.
Любопытно, как существа, совершенно чуждые друг другу, рассуждают
все-таки одинаково. Томми, проливая пот у машины над кодированием и рас-
кодированием сообщений, лично для себя отметил это сходство по первой же
все увеличивавшейся кипе карточек с высокопарно изложенным текстом. Он
видел чужаков лишь на экране и в свете, который, по крайней мере, на це-
лую октаву отличался от света, привычного для их зрения. В свою очередь,
он казался им очень странным в передаваемом освещении, которое для них,
с человеческой точки зрения, считалось ультрафиолетовым. Но мо |