бумаги, разрастаясь на
всю комнату... И смутное желание немедленно избавиться от этого рисунка, как
бьющаяся об оконное стекло оса, назойливо жужжало в моей голове.
...На следующий день я снова выволок этот проклятый шедевр на улицу.
- Ты плохо выглядишь. - сообщил мне Женька, специалист по лепке
мордатых кошечек и персонажей китайского гороскопа. - с кем вчера
распутничал?
- Ни с кем. - буркнул я. - Так, выпил немного с бывшим одноклассником.
я не настолько сошел с ума, чтобы признаваться ему, что пьянствовал в
одиночку.
Народу сегодня ко мне приходило еще больше, многие (как я понял из
обрывков разговора) - специально, чтобы увидеть ЭТО. Кто-то сам, кто-то с
друзьями. Внимание меня радовало все меньше и меньше: теперь мне мерещилось
в нем что-то нездоровое.
Гипноз.
Я пришел к этой мысли не сразу. Часа четыре перед этим простоял. Потом
додумался, и отмел эту мысль: не бывает гипноза без гипнотизера. А шедевры
потому и шедевры, что в них таится своя сила... Вот только... своя ли? Уж
слишком оно как-то... Взгляды эти...
В них было что-то неправильное. Идет человек, смотрит - и меняется на
какое-то время. Не просто таращится, как я наивно полагал вчера. Будто тень
ложится на лица, нездоровый блеск в глазах появляется.
- Сколько стоит?
- Не продается!
Около трех часов дня у меня взяли интервью. Вершина успеха, о которой
можно лишь мечтать. Между прочим, кроме шуток: нашенская пресса уличными
художниками интересовалась на моей памяти один лишь раз, и то отнюдь не
из-за их произведений, а по причине тяжбы с директором продуктового
универсама, пытавшегося оспаривать наше право торговать под его окнами.
Дурак - магазин его знают главным образом из-за нашего соседства, так и
говорят: "продукты у вернисажа". Мы тогда с пикетом у горисполкома торчали
на морозе, потому и попали на газетные страницы и в выпуски |