ровал Новгородские летописи, вполне понятно: он
писал историю Киевской земли, южной Руси и, естественно, не имел желания и даже
возможности уделять внимания и Руси северной. Он совершенно недвусмысленно
Рюрика, первого князя-варяга, за русского князя не считает. Его Новгород почти
совершенно как таковой не интересовал, а лишь во взаимоотношениях с Киевской
Русью. Поэтому он ничего не сказал, что было до Рюрика. Да и о самом Рюрике
сказал меньше, чем знал. Это понятно.
Но как историки Руси, которых интересует уже вся Русь, а не только ее южное
ядро, оставили без внимания историю северной Руси, - это уже дело их совести. Мы
же считаем, что тенденциозность их и несостоятельность их метода доказана этим
бесспорно. Право же, как можно игнорировать Новгородские летописи, когда речь
идет именно о событиях в Новгороде и излагаются они с детальным описанием
времени, места, лиц и обстоятельств? Если эти события (допустим) неверны, это
нужно доказать и отбросить их, дав этому обоснование. На деле же сведениями
Новгородских летописей пользуются частично: берут, что нравится, а остальное
отбрасывают, как негодное. Такой "научный" метод можно назвать только методом
произвола.
Обратимся теперь к данным Новгородских летописей, которых насчитывается вместе с
Иоакимовской 14. Оказывается, в Новгороде существовала династия князей,
насчитывавшая ко времени призвания варягов 9 поколений. Прадед Рюрика, Буривой,
вел долгую борьбу с варягами. В конце концов он был разбит на реке Кюмени,
которая дальше веками служила границей с Финляндией, и вынужден был бежать в
свои окраинные владения, а новгородцы подпали под иго варягов. Вот этот-то
момент истории и был причиной того, что новгородцы платили варягам дань. И все
же новгородцы недолго терпели иго варягов. Они выпросили у Буривоя его сына
Гостомысла, т.е. деда Рюрика, и, когда тот явился, подняли восстание и варягов
прогнали (но не этот момент был выдворением варягов, упомянутый в "Пове |