атории, аккуратно вышагивая по мокрым дорожкам положенные километры.
Первые дни на больничной койке, в реанимации, он был почти уверен, что
помрет. Должно же наконец завещание вступить в законную силу. Помирать
не хотелось. Если выживу, осторожно думал он, начну вести здоровую
жизнь. И прежде всего надо будет разобраться с женщинами. Он наблюдал
их весь первый месяц, одну и другую, обе были здесь, поблизости - На-
таша почти ежедневно, да и Диана тоже. Вот уж подходящий случай им на-
конец подружиться, что ни говори.
Сами они, вероятно, были другого мнения. Наташа в первый же день,
как только ее к нему пустили, заявила Фаустову: "Не бойся, все будет
хорошо. Я тебя вытащу, пусть не надеется". Это надо было понимать так,
что Диана надеется на его смерть, а Наташа в пику ей не допустит это-
го. Сама Диана от комментариев великодушно воздерживалась, лишь иногда
вставляя реплику вроде: "Эта курица уже приходила?" - или просто:
"она", чаще - "она". И, честно говоря, непохоже было, чтобы Диана то-
ропилась с наследством, скорее наоборот: она со всей своей безжалост-
ной энергией - уж если что задумала - подняла на ноги врачей, задарила
сестер и нянечек - не для того же, чтобы они его уморили. Привезла од-
нажды и профессора, мировое светило, после чего Фаустову слегка поме-
няли таблетки - что-то отменили, а что-то, наоборот, добавили. Сам Ар-
кадий Аркадьевич по свойству характера уже воспрял духом, шутил и заг-
лядывался на женщин.
Он вернулся помолодевший, со свежим загаром от весеннего солнца, с
вернувшейся прежней походкой; позвонил из дому Наташе, а на другой
день с утра отправился к ней. Жизнь продолжалась.
9
А между тем наступала развязка, и пришла она неожиданно для всех
героев этой истории. Аркадия Фаустова все-таки отрешили от должности.
И не по доносу зловредной Дианы, и не по воле расчетливого куратора
Василия Васильевича или его строгой начальницы, и |