зато выиграл в
несоизмеримо большем: в глухие николаевские годы личным примером доказал,
что честь и чувство собственного достоинства нельзя ни втоптать в грязь, ни
променять на карьеру, ни поступиться ими в угоду бенкендорфам.
О благотворной роли Жуковского в судьбе Пушкина можно говорить до
бесконечности! Как часто он поддерживал его в трудные минуты, отводил от него
опасности, заступался в критические моменты! Благодаря его хлопотам, в 1820 г.
Пушкин отправился не в ссылку на Соловки, а в "командировку" в Бессарабию; в
1824 г. он уладил тяжелейшую ссору поэта с отцом, согласившимся быть тайным
соглядатаем собственного сына (и таким вот образом "грамотно" велось
наступление на изживание дворянской чести и человеческого достоинства еще в
начале XIX в, что уж говорить о том, что произошло в ХХ!). Спустя некоторое
время, Пушкин писал из Михайловского Вяземскому: "Письмо Жуковского
наконец я разобрал. Что за прелесть чертовская его небесная душа! Он святой,
хотя
родился романтиком, а не греком, и человеком, да каким еще!" В 1834 г.
Жуковский сгладил конфликт между "камер-юнкером" Пушкиным и императором
Николаем I. А через два года, когда француз Дантес начал свои вызывающие
ухаживания за женой поэта, именно Жуковский выступил посредником в
примирении Пушкина с Дантесом, в результате чего дуэль в ноябре не состоялась,
а приемный сын голландского посланника барона Геккерена, известного своей
"противоестественной страстью", стал мужем Екатерины Гончаровой, старшей
сестры Натальи Николаевны Пушкиной. Но не прошло и трех месяцев, как по
Петербургу распространились омерзительные письма, порочащие честь
Александра Сергеевича и его жены, и Пушкин повторил свой вызов. И снова
Геккерен обратился к Жуковскому, зная, что это единственный человек, к мнению
которого Пушкин мог прислушаться. И, действительно, Василий Андреевич сделал
всё, что он него зависело, чтобы предотвратить дуэль. Он взывал к Пушкину: "Я не
могу еще реш |