еколда.
Он сзади бесшумно подошел к пастуху и выстрелил из пистолета над ухом
Луки.
Тот даже не повернул головы.
- Отставить, сержант Чиликин, - сердито сказал Седой.
Капитан разглядывал овец. Их было немного, и все под стать пастуху - тощие,
грязные,
со скатанной лоснящейся шерстью.
Седой кивнул Джаничу. Тот подошел к пастуху и написал на песке одно слово
по-сербски: "Откуда?"
Глухонемой показал рукой за гору и написал: "Кловачи".
- Село за горой, - сказал Джанич, - я там бывал...
И, написав на песке: "Хозяин?" - ткнул в пастуха пальцем. Тот испуганно
замотал
головой и махнул рукой в сторону горы.
Джанич взял пастуха за руки и развернул их ладонями кверху. Ладони были в
язвочках,
кое-где кожа лопнула, и они слегка кровоточили.
Джанич отвел глаза, но все же открыл вещевой мешок пастуха. Ничего, кроме
куска
овечьего сыра, там не оказалось.
- Может, покормить его, товарищ капитан, - вымолвил Присуха, на которого и
руки и
весь вид пастуха произвели жалостливое впечатление.
Лука ел неторопливо, беря мясо из банки руками, предварительно даже не
ополоснув их.
Покончив с едой, он низко поклонился и отошел к ручью, где овцы пили воду.
- Кого у нас нет? - спросил Седой.
- Феникса и болгарина... в дозоре.
- Так. Пастух пусть идет дальше... Некстати он тут оказался, ну да ладно...
Ты что,
Гайда?
Капитан заметил долгий, изучающий взгляд серба - он следил за пастухом.
Седой
проследил взгляд и увидел, как Лука встал над овцами. Словно Наполеон при
Ватерлоо. Спина
его была пряма как стенка. Он смотрел из-под руки на гребень горы, вскинув
голову и
расправив плечи. Там летел самолет.
- В укрытие! - крикнул Седой. - Всем в расщелину...
Старенький одномоторный моноплан-парасоль прошел так низко, что Седой
увидел
пилота. Тот смеялся. И все же он сбросил гранату. Она взорвалась на том месте,
где было
начертано слово "Лука". Летчик, конечно, прочитал его.
|