дня и последовавшего за ним вечера стрелок периодически начинал
просить воды или бормотал слово "пить". Он так ни разу и не открыл глаза. Тейлор
соорудил над ним из обломков что-то вроде навеса, но не было спасения от жары в
узкой
кабине. Тейлор пытался обмахивать несчастного, но скоро оставил это нелепое
занятие.
Он устроился в жалкой тени от разбитого вертолета, положив рядом с собой
ракетницу,
чтобы стрелять при первом звуке приближающейся поисковой группы. Он старался как
можно бережнее расходовать неприкосновенный запас воды, но сдерживать себя
становилось все труднее. Жажда мучила его все больше и больше. Однако всякий
раз,
когда он позволял себе пригубить горьковатой влаги, стрелок начинал просить
воды, как
будто он следил за Тейлором и укорял его за то, что тот присваивает его долю.
Время от
времени Тейлор поднимался и прогонял мух с лица и рук раненого. Но они тут же
возвращались. Губы бедняги уже распухли и кровоточили.
Ночью Тейлор проснулся от ужасного крика. Но теперь юноша не просил воды.
Он
говорил с кем-то третьим:
- Вы меня не заставите туда спуститься. Нет. Я не стану... спускаться
туда... - Потом он
застонал и снова погрузился в сон.
Тейлор еще раз попробовал вернуть радиоприемник к жизни. Но безуспешно. И с
аварийным ответчиком тоже что-то случилось после удара о землю. Тейлор боялся
разжечь костер - боялся, что его могут заметить враги, боялся, что огонь может
привлечь
диких зверей, вместо того чтобы держать их на расстоянии. После криков стрелка
он уже
не мог снова заснуть. Все его тело болело. Но что еще хуже, к нему вернулась
ясность
мышления. Он понял, что хотя он и хотел, чтобы стрелок выжил - очень хотел, - но
он без
колебаний предпочтет спастись сам, если предстоит выбирать. Он всегда считал
себя
самоотверженным человеком, готовым принести себя в жертву. Но теперь ему стало
очевидно, что больше всего на свете ему хотелось жить и что для него его
собственная
жизнь гораздо важне |