песенка: мой сын, моя дочь, а у нее детей не было,
мужчины же знай себе травили непристойные байки и хохотали. Сборища эти, по ее
мнению, не имели ни малейшего смысла. Не нужно было быть вещуньей, чтобы
догадаться, о чем говорили мужчины!
- Мы говорим о вас! - заверил жену Гийом Пердро, сам же смеясь своим
словам.
Поскольку она оставалась серьезной, он поправился: - Ну, ты же знаешь, все
разговоры о
работе.
И верно: настал час интеллектуалов. Мужчины с головой ушли в работу,
бредили ею.
Сказать, что они не виделись с семьями, значило не сказать ничего. И все же
Луиза
возразила:
- Всю неделю возвращаетесь на ночь глядя, а в пятницу вечером собираетесь
вместе,
чтобы нести всякую околесицу!
В памяти всплыли последние клубные вечера. "Какие мы все жалкие на них!" -
подумала она. А сколько времени тратилось даром. Хотелось обратить силы на
что-то
существенное. Или же не просто отбывать время на светских тусовках, от которых
ни
холодно ни жарко, а получать от встреч какое-то тепло. Все больше ценила она
общение
один на один, когда можно неспешно высказываться, открывать для себя, что за
человек
твой собеседник.
- Не по душе мне больше эти тусовки.
- Ты каждый раз так говоришь, а сама потом бываешь куда как довольна.
Муж был прав. Она тряхнула головой и согласилась:
- И то верно. Довольна, потому что не могу помешать себе откликнуться на
чужие
радости или беды. И потом, я заметила, как мы помогаем друг другу. Одним только
фактом, что мы есть и что мы рядом. Но как раз сегодня вечером мы не будем
вместе, и
это меня тяготит.
- А может, ты присоединишься к нам и посмотришь матч?
Она покачала головой. Дальше своего носа он не видел: ему и невдомек было,
какие
разговоры ведет промеж себя женская половина; не замечал он и того, что у них,
старинных приятелей, речь шла об одном и том же. Вообще же он был жизнелюб:
судить
да рядить, что да как, было ему неинтересно, ему подавай что-то |