Книга "[Ключарев-роман 4.] Лаз", Маканин Владимир

Краткое описание/вступление:

шен серебряный оклад с иконы - святая вода желудка не 
испортит. Тогда они мило посмеивались; старичок тоже.

Теперь же, вдруг воодушевившись чужой, всплывшей на поверхность идеей, Ключарев

быстро проходит на соседнюю дачу. Он идет напрямую - через огород с кустами 
малины, как ходили прежде и ходят, вероятно, сейчас сами Чурсины. По пути 
съедает, выхватив из листвы, несколько ягод.

Отыскивает вход. Стучит. Вход в бункер в густом разросшемся малиннике, еще более

мощном, чем у ограды. Спуск в несколько ступеней в яму, где из земли выступает 
голый темный бок цистерны, как бок присыпанного землей динозавра.

"Привет!" - говорит Чурсин, открывая скрипящий люк. Ключарев протискивается, 
дверца люка вырезана прямым куском из тела самой цистерны, после чего посажена 
на грубовато приваренные штырьки. Зато прочно. Внутри цистерны на маленьком 
крепком столике горят две свечи. Третью свечу держит в руках одна из дочерей.

- Входи, входи!.. Мы как раз сидим и от скуки рассматриваем старичково 
богатство.

Объясняют: старичок помер месяца три назад, похоронен. И надо же быть столь 
недогадливы-ми: целых два месяца Чурсины сидели в своей хлипкой даче, запираясь

на все засовы, задвигая трухлявую входную дверь комодом (да, да, милый, каждую 
ночь, жена велит, что поделаешь!), пока вдруг не догадались. Ну, ясно! Что может

быть лучше!.. И вот уже неделю (нет, две, две!) как Чурсины живут днем на даче,

а как только сумерки, посмотрят программу "Время" и прямиком через малинник - 
сюда.

- Но я звонил вам на дачу.

- Мы не берем трубку. В городе разве работает телефон?..

- У меня отключили, а у Павловых работал еще два или три дня.

Свечное слабое освещение дает увидеть вокруг высокие каре киселя в порошке. 
Пирамиды сгущенного молока. Пакеты риса и сахара.

- Вот тебе и старичок! Мученик идеи! Ах, если бы еще керогаз! или примус!.. не 
жизнь, а рай! - говорят Чурсины радостно, даже восторженно, и, конечно же, они 
не только показывают