Книга "[Ключарев-роман 2.] Голубое и красное", Маканин Владимир

Краткое описание/вступление:

ейчас я припомню...

- И припоминать нечего, - язвила бабка Матрена. - Указ указом, а люди людьми.

Тут они обе, а с ними и Мари, - все трое разом смолкли, потому что маленький 
Ключарев заворочался; он слез с печки и зашлепал босо по полу. "Жарко мне..." -

повторял, а они на него, температурящего, кидались с объятиями. Уговаривая его 
никуда не ходить и полежать ("Милый ты мой, родной", - бубнила одна бабка, а 
другая бубнила: "Золотой ты мой, серебряный!"), они упрашивали еще и еды не 
есть, а выпить лекарство: пережди, милый, пережди, золотой, однако, как только 
он решительно хватал хлеб, кружку молока, яйцо, они ничего поделать не могли, 
неспособные отнять кусок в голодное время. Одна перед другой они только и 
суетились, чтобы выпил он доморощенное лекарство, отвар трав, который облегчит 
ему жизнь и поможет, - отвар же был отвратительно горек, и мальчик милостиво 
соглашался выпить зелье лишь тогда, когда нажирался так, что его уж заранее 
тянуло рвать, что и случалось чуть позже.

Вновь засыпая, он слышал с печки, как бабка Наталья корила свою Мари за то, что

та ничего не знает, ничего не помнит: в юности Мари готовилась стать сестрой 
милосердия, а позже, во время войны 1904 года, даже занималась два месяца на 
курсах, практики, впрочем, у нее не было: не успела. Старчески роясь в памяти, 
Мари уверяла:

- ...а если нет медикаментов, лучшее средство от рвоты и от поноса: отсутствие 
еды вообще. Три дня пить кипяток.

- Но как можно не кормить голодного? - возмущалась бабка Наталья. И вновь 
укоряла бедную Мари: - Скверно вспоминаешь!

А та плакала и, всхлипывая, что-то лопотала по-французски.



Ручеек - скажем, бабки Натальи - пробивался в его сердце вроде бы скромно, а 
потом вдруг растекался там вширь, все забивая и все вытесняя, однако час спустя

(всего лишь!) маленький Ключарев избавлялся от этого разлива, затопляемый 
разливом с другой стороны, - притом что и другой ручеек, бабки Матрены, тоже 
пробивался понач