е и видел всякое. И даже скажу вам, что боялся мало.
Это был обычный страх, где-то даже привычка. Поначалу он ощущался, а потом
приходила осторожность, навык, - в общем, знали уже, что если не лезть на рожон,
так, может, и обойдется. Но тут я смотрел в эту будку - лето, люди кругом, шум
стоит, машины, говор, какие-то узбеки в халатах, - а я стою от него в десяти
метрах, и мороз дерет меня по коже. Потому что это был и Сутормин - и не
Сутормин.
Самое страшное, что он стал будто меньше ростом, сплющило его и пришибло. Он был
высокий, тонкий, а тут - словно вырубленный из дерева, обкорнанный какой-то
обрубок, фигура неуклюжая, квадратная. Лицо бледное, как всегда, но надулось: то
ли вода под кожей, то ли он как-то весь оплыл, опустился. Не потолстел, нет, но
именно что оплыл. Он и сейчас был демон, но даже не демон поверженный, а - как
бы сказать - если бы из демона вдруг стал бес, обычный бес, - вот так оно точнее
всего. Он словно смотрел на меня из такого ада, который только и есть настоящий
ад - не с кострами и сковородками, а вот, простите за сравнение, одна огромная
параша, из которой нету выхода, а если и есть, то он уже не нужен. И вот я до
сих пор думаю: кому же он мог звонить?
- Наверное, хотел что-то передать, - машинально сказал Рогов.
- Что вы говорите? - перегнулся к нему старик.
- Нет, так. А что дальше было?
- Ничего не было. Он поманил меня пальцем, а сам смотрит в упор, и такое глянуло
на меня из его глаз, что собрал я все силы да и дернул прочь, как заяц. Боевой
офицер, с наградами, майор артиллерии. А бежал не оглядываясь, очнулся уже на
какой-то окраине, куда и трамвай не ходил. Смотрю - вечер, бараки вокруг -
длинные, безглазые. И мерещится мне, что в них все такие, как он... На мое
счастье, ехал мимо таксист. Как его туда занесло? Не иначе, ангела с машиной
прислали по мою душу. "Садись, майор, подвезу". Вернулся я в гостиницу, пошел в
ресторан, напился, как давно не напивался, и всю ночь |