ке, и выдает марш. Вокруг пианино образовывается хор, который
подхватывает охрипшими голосами:
Мы идем, идем, идем.
Пусть в небесах грохочет гром.
Мы вернемся домой в Слаймвиль
Из этой чертовой дыры.
- Блестяще, мужественно, воистину в тевтонском духе, - ворчит Старик.
Труманн загипнотизированно смотрит на свой бокал. Внезапно он вскакивает на
ноги и с орет: "Skoal!". С расстояния в добрых двадцать сантиметров он льет себе
в
глотку поток пива, обильно орошая им свой китель.
- Настоящая оргия! - я слышу голос Меннинга, самого большого сквернослова
во
всей флотилии. - Не хватает лишь женщин.
Похоже, это послужило сигналом. Первый и второй помощники Меркеля поднялись
со своих мест и направились к выходу. Перед дверью они обменялись
многозначительными взглядами. А я уж было думал, что они не в состоянии стоять
на
ногах.
- Как только тебе становится страшно, пойди и трахнись, - бормочет Старик.
За соседним столиком можно разобрать:
Когда им овладевала страсть,
Он лез на кухонный стол
И трахал гамбургер...
И так всегда. Благородные рыцари фюрера, светлое будущее человечества -
несколько бокалов коньяка, смешанных с пивом "Бек", и развеиваются все мечты о
сверкающих доспехах.
- Замечательно! - говорит Старик, протягивая руку за свои бокалом.
- Проклятый стул - не могу подняться!
- Ха! - отзывается голос из компании по соседству. - Моя девушка говорит то
же
самое. Не могу подняться, не могу подняться!
На столе скопилась груда бутылок из-под шампанского с отбитыми горлышками,
пепельницы, доверху заполненные окурками, банки селедки в маринаде и осколки
бокалов. Труманн задумчиво смотрит на эту гору мусора. Как только пианино
замолкает
на секунду, он поднимает руку и кричит: "Внимание!".
- Фокус со скатертью, - предупреждает наш шеф.
Труманн аккуратно, как веревку, скручивает один угол скатерти; на это
уходит не
менее пяти минут потому, ч |