того. Я несчетное количество раз
представлял, как ее пожирают языки пламени!
Думаю, я обезьянка-чародей, фокусник, который показывает трюк с наперстками
и
костями. Почему именно фокусник? Хотя у меня нет никакой связи с внешним миром,
непостижимым образом я знаю, когда открываются и закрываются дверцы из красного
дерева,
и шкатулку заводят, понимаю, что двигаю обезьяньими лапками с зажатыми
наперстками,
поднимая и опуская их по очереди на игральные кости с выбитыми на них одним и
двумя
очками... Я не слышу мелодии из шкатулки, но знаю, что она звучит. Это только
увеличивает
мои страдания; поскольку вместо безвкусного мотивчика в нестерпимом треньканье
механизма
мне чудится музыкальная тема из "Гитариста Джонни", и меня охватывает
непреодолимое
отвращение, сродни тому, что я испытывал физически, когда слушал подлинную
мелодию
шкатулки или целовал донью Марию в последний раз.
Возможно, обольстительная донья Мария и впрямь приходилась матерью Мариане,
завладела моей душой и поместила ее здесь, отомстив таким образом за смерть
дочери.
Возможно даже предположить, дав волю воображению, что она поняла, кто я такой,
стоило мне
переступить порог "Таверны 3-х обезьян": не случайно, а по велению неумолимой
судьбы я
приехал в Бильбао, и тем вечером очутился в нужном месте, а затем попался на
крючок к ее
помощнику, пианисту, чтобы орудием мести стали покер и гипнотическое обаяние
женщины.
Возможно, она - сам Сатана, а я нахожусь в уготованной мне преисподней. Но
это
нелепый вздор. Я атеист и совершенно не верю ни в бессмертие души, ни в прочие
религиозные
глупости.
Мне невыносимо одиноко и страшно.
Жертвы кораблекрушения
Сегодня, 7 января 1976 года, похоронили моего друга Томаса Урибе. Он не
придавал
значения символам, считая, например, флаги и знамена всего лишь цветным тряпьем
-
убеждения, вот что главное, человек должен хранить верность идеалам, вот что
важно, обычно
говаривал он; но мы все-т |