сон, мы все должны учить новые дисциплины. Только так мы растем. Так мы
развиваемся и обогащаем себя. Если вы
поступите к нам, вы редко будете одна. Вам придется работать в самолетах с
пассажирами, которые в некоторых случаях
будут в полной зависимости от вас. И это самая сложная дисциплина, которую вы
должны выучить,- давать, давать, давать
свободно и без остатка. Не думать о себе. Забыть себя и существовать только для
других:- Я не знала, что сказать. Она
улыбнулась. Неожиданно она стала хорошенькой, когда улыбалась. - Я вас
испугала?
- Нет, мэм.- Но я лгала.
Она встала и подошла ко мне, протянула руку.
- Я с интересом буду следить за вашими успехами,- сказала она.
- И я тоже,- присоединился мистер Гаррисон.
Они были бы потрясены моими успехами, узнав, что мой сосед предложил мне
сигарету и я ее приняла. В моей голове
промелькнула вся беседа, все, что говорил мистер Гаррисон, и те звучные слова
миссис Монтгомери, и в ту долю секунды я
подумала: "О'кей, Томпсон, вот твой большой шанс. Забудь себя, забудь, что ты
стеснительная женщина из Гринича,
Коннектикут, иди на твое новое дело гейши-девушки, попробуй, что почем".
Ну, давай, это действовало, как чудо. Я оказалась прекрасной гейшей, я чуть
ли не начала сюсюкать.
- Спасибо,- сказала я, взяв сигарету.
- Пожалуйста,- сказал он.
- Спасибо,- сказала я, когда прикуривала сигарету от его золотой зажигалки.
- Пожалуйста,- сказал он.
Я подождала немного, чтобы посмотреть, что последует дальше. Но ничего не
последовало. Язык кота ограничен. Тогда я
ободряюще ему улыбнулась и спросила:
- Вы летите в Майами?
Вопрос был дьявольски тонким. Самолет летел прямо в Майами, без посадок. Но
именно таким образом мы, гейши, и
начинаем раскручивать дело. Симпатичная легкая подача, которую парень не может
пропустить, даже если у него завязаны
глаза.
- Да,- подтвердил он обрадовано.- Именно так. Майами.
- Ага. Я тоже в Майами.
- Да? - Он, казалось, споткн |